Освобождение крестьян

Российская империя вступила во вторую половину XIX в. в обстановке нарастав­шего структурного кризиса, вызванного господством крепостнических порядков. Все более очевидной становилась невозможность дальнейшего прогресса страны при со­хранении обветшавших форм общественных отношений. Поражение в Крымской войне 1853-1856 гг., наглядно показавшее отставание России от буржуазных государств Европы, подъем крестьянского движения после войны побудили правительственные круги пойти на отмену крепостного права.

19 февраля 1861 г. Александр II подписал Манифест и "Общее положение" об освобождении крестьян. Концепция реформы носила противоречивый, непоследова­тельный характер. Наряду с общей буржуазной направленностью она несла в себе и некоторые крепостнические черты. Крепостное право отменялось навсегда. Крестья­не получали личную свободу, им предоставлялись основные личные и имуществен­ные права. В то же время сохранялись элементы сословной неполноправности. Крес­тьяне оставались единственной категорией населения, платившей подушную подать, выполнявшей рекрутскую повинность (до 1874 г.), подвергавшейся телесным наказа­ниям. Ограничивалось право выхода из общины.

"Общее положение" предусматривало, что помещики сохраняют право на все при­надлежавшие им земли, из состава которых они должны были предоставить крестья­нам в общинное пользование полевой надел, а также усадебные участки. За пользова­ние наделом крестьяне обязаны были платить оброчные платежи в пользу помещика. Для поземельного устройства - отвода наделов и составления уставных грамот, фик­сировавших размеры наделов и повинностей, устанавливался двухлетний срок. По оформлению уставных грамот крестьяне переводились на положение временнообя­занных. Прекратить временнообязанное состояние и перейти в разряд собственников они могли только после заключения с помещиком выкупной сделки на надельные зем­ли. Выкуп ставился в зависимость от желания помещика. Лишь в 1881 г. правитель­ством был принят закон об обязательном выкупе наделов.

Особые правила определяли устройство крестьян мелкопоместных владельцев, к числу которых относились помещики, имевшие менее 21 мужской души. Таким вла­дельцам предоставлялось право передать крестьян с их наделами в казну за единовре­менное вознаграждение в сумме капитализированного годового оброка.

В административном отношении для бывших крепостных крестьян вводилось устройство, аналогичное уже существовавшему в государственной деревне. Его основу составляли органы крестьянского само­управления. Низшим общественно-администра­тивным звеном являлось сельское общество, со­стоявшее из крестьян одной или нескольких смежных деревень. Несколько обществ образо­вывали волость. Каждое общество имело свой сельский сход, состоявший из всех крестьян-до­мохозяев и возглавлявшийся старостой. Старо­ста избирался на трехлетний срок. Волостное звено управления состояло из волостного схода (в его состав включались все выборные должно­стные лица волости и обществ, а также предста­вители от каждых 10 дворов), старшины с воло­стным правлением и волостного суда.

Компетенция сельских и волостных сходов ограничивалась административно-хозяйствен­ными вопросами: раскладка податей и повинно­стей, определение порядка пользования общинными угодьями, выбор старост, контроль за деятельностью должностных лиц сельского и волостного управления. Волостные старшины и сельские старосты несли, в основ­ном, административно-полицейские обязанности: объявляли крестьянам законы пра­вительства, обеспечивали проведение их в жизнь, следили за исправной уплатой по­датей, отбыванием повинностей и т. д. Старшина имел право подвергать крестьян арестам и штрафам.

Крестьянское самоуправление функционировало под началом целой системы вновь создаваемых на местах административных институтов: мировых посредников, уезд­ных мировых съездов, губернских по крестьянским делам присутствий. Мировые по­средники, назначавшиеся губернатором из числа дворян-помещиков, контролирова­ли составление и утверждение уставных грамот, разбирали споры между крестьянами и помещиками, утверждали избрание представителей сельской администрации, осу­ществляли надзор за деятельностью низовых крестьянских учреждений, имели право отменять их постановления и подвергать взысканиям любое должностное лицо в сель­ском обществе и волости.

Высшей инстанцией административного управления крестьянами на территории губернии было губернское по крестьянским делам присутствие. Оно окончательно утверждало решения мировых посредников и их съездов, принимало и рассматрива­ло жалобы на действия этих органов, а также решало другие общегубернские вопро­сы, связанные с управлением крестьянством. Состав присутствий формировался из числа влиятельных чиновников и крупных помещиков. Таким образом, система управления, вводимая реформой 1861 г., предусматривала сохранение за дворянской администрацией серьезных властных полномочий над крестьянами.

Главные положения и принципы реформы 1861 г. были затем распространены и на другие основные феодально-зависимые категории российского населения, вклю­чая удельных, приписных и государственных крестьян.

В Карелии поместное землевладение не получило заметного развития. Накануне реформы 1861 г. здесь имелось всего 9 помещичьих имений, находившихся в Петроза­водском и Повенецком (Заонежье) уездах. Из них 7 имений относились к категории мелкопоместных. По данным ревизии 1858 г., общая численность крепостных в этих уездах составляла 197 душ мужского и 239 душ женского пола, или около 0,4% всего крестьянского населения. Почти все крепостные находились на оброке. Кроме того, за местными дворянами числилось около 100 душ дворовых¹.

Освобождение крепостных в Карелии началось с введения для них нового адми­нистративного и общественного устройства. 13 марта 1861 г. в Петрозаводске откры­лось Олонецкое губернское по крестьянским делам присутствие (в двух южных уездах губернии - Лодейнопольском и Вытегорском, не входящих ныне в состав Карелии, имелось свыше 200 помещичьих имений). Возглавлял присутствие губернатор. В Пет­розаводском уезде было образовано три сельских общества, где жили крепостные крестьяне, составивших одну особую от приписных к заводам селений волость, а в Повенецком уезде - одно отдельное сельское общество. Оба уезда образовали еди­ный мировой участок.

Для проведения поземельного устройства Олонецкая губерния была отнесена к местности, где минимальный размер надела определялся в 2,3 десятины, а максималь­ный - в 7 десятин. В различных имениях Карелии ход поземельного устройства про­текал по-разному. Так, генерал-лейтенант Р. А. Армстронг, имевший небольшое име­ние в д. Восточное Кончезеро, в 1863 г. по дарственной записи безвозмездно передал своим крестьянам (8 ревизских душ) всю находившуюся в их пользовании землю (по 2,6 десятины на душу). Четверо мелкопоместных владельцев (Бутеневы, Бойко-Букевичи, Суворовы и Рудниковы), за которыми в общей сложности насчитывалась 41 ревизская душа, в течение 1862-1882 гг. воспользовались своим правом на передачу имений за вознаграждение в казну.

В полной мере поземельное устройство на началах Положений 19 февраля 1861 г. было осуществлено в четырех наиболее значительных помещичьих имениях (Лачиновых, Максимовых, Менченковых, Янковских), в которых проживало 76% крепостно­го населения края. Здесь наглядно проявилось стремление помещиков обеспечить свое будущее в пореформенные времена за счет ущемления интересов крестьян. Менченковы, пользуясь тем, что высшая норма надела по губернии составляла 7 десятин, изъя­ли у крестьян своего имения в д. Восточное Кончезеро (14 ревизских душ) лесные рас­чистки, которые те издавна разрабатывали и засевали. Максимовы (д. Новая Заживка и Великая Горка Повенецкого уезда), имея 30 десятин пашни и более 1800 десятин леса, выделили своим крепостным (19 ревизских душ) лишь по одной десятине пашни и отказались предоставить лесные угодья. Хотя размер надела оказался ниже мини­мальной нормы, установленной для губернии, уставная грамота и выкупная сделка были утверждены².

Помещики Лачиновы (д. Бирючева и Верхний Бесовец Петрозаводского уезда), выделив своим крестьянам (44 ревизских души) по 4,5 десятины земли "худого каче­ства", назначили тем не менее для них по уставной грамоте оброк в 6 руб. 98 коп., близкий к максимальному уровню для губернии (8 руб.). Крестьяне не подписали уставную грамоту, однако она была введена в действие по решению мирового по­средника. И лишь тогда, когда бывшие крепостные (в 1884 г.) отказались также и от подписания выкупного акта, губернское по крестьянским делам присутствие призна­ло основательность их претензий и постановило понизить оброк: по д. Бирючевой на 22% и по д. Верхний Бесовец на 5%³.

Янковские, владевшие имением в д. Сысоева и Усадище Петрозаводского уезда (80 ревизских душ), прибегли к прямому обману своих крепостных. При составлении уставной грамоты они обещали крестьянам предоставить максимальный надел - в 7 десятин на душу. На этих условиях крестьяне согласились подписать уставную грамоту. Однако в 1863 г. при общинном разделе выяснилось, что на душу приходится не 7, а только 1,15 десятины. Исправлять дело оказалось поздно, так как .срок для обжало­вания грамоты уже истек⁴.

Проведение выкупной операции в отношении бывших крепостных крестьян Ка­релии имело некоторые особенности. Переход на выкуп был осуществлен здесь с 1 января 1883 г. на основании положения об обязательном выкупе и принятого одно­временно с ним, в 1881 г., закона о понижении выкупных платежей, вызванного рос­том недоимочности крепостной деревни. Изначально в основу расчета выкупной сум­мы, которая должна была погашаться в виде ежегодных выкупных платежей в течение 49 лет, закладывалась не реальная рыночная цена земли, а размер феодальных повин­ностей. Полная сумма выкупа по четырем помещичьим имениям за 491 десятину удоб­ной земли составила бы 37 тыс. руб., или по 75,3 руб. за десятину при рыночной цене 6,9 руб. В соответствии с законом 1881 г., на помещичьих крестьян края было распро­странено как общее понижение выкупных платежей (по 1 руб. с ревизской души), так и специальное, предназначенное для местностей, которые находились в особо тяже­лом хозяйственном состоянии. В целом выкупная сумма снизилась на 70,3% (при среднем для страны уровне в 27,3%) и составила в итоге 11 тыс. руб. Однако даже при таком снижении уровень выкупной платы за десятину земли превышал ее реальную стоимость в 3,2 раза⁵.

В 1905 г., когда с бывших крепостных крестьян Карелии было взыскано уже око­ло 40% всей выкупной суммы, правительство под воздействием революционных со­бытий объявило об отмене выкупных платежей и досрочном прекращении выкупной операции с 1 января 1907 г.

Положением от 8 марта 1861 г. крестьянская реформа была распространена на феодально-зависимое горно-заводское население карельского края - мастеровых Олонецких горных заводов и приписных крестьян. Освобождение мастеровых от обязательной заводской службы происходило поэтапно. Весной 1861 г. освобожда­лись те, кто проработал 20 и более лет, в 1862 г. - имевшие стаж не менее 15 лет, а в 1863 г. - все остальные. При этом мастеровых Александровского пушечного завода в Петрозаводске (около 1 тыс. душ) вместе с членами их семей перечисляли в мещан­ское сословие, а мастеровых Кончезерского завода (130 душ) переводили в разряд государственных крестьян с сохранением за ними усадебных участков. В 1868 г. спе­циальным решением кончезерские мастеровые наделялись полевыми угодьями в раз­мерах, положенных для бывших государственных крестьян края (15 десятин на душу), из ближайших к селу лесных участков. Однако на деле происходило это крайне мед­ленно, и земельные наделы им удалось получить только в 1883 г.

После освобождения от обязательных работ мастеровые могли оставаться на за­водах по найму, но в каждом случае вопрос решался администрацией в зависимости от возраста, работоспособности, квалификации и благонадежности мастерового. Бывшим крепостным работникам, уволенным после 20-летней беспорочной службы, присваивалось звание "отставного рабочего чина" с освобождением от уплаты пода­тей, а за 25-летнюю службу назначалась даже пенсия в размере 18 коп. в месяц.

Приписные крестьяне являлись крупнейшей сословной категорией сельского на­селения Карелии, уступавшей по численности лишь государственным крестьянам. К 1861 г. их насчитывалось 53 тыс. душ обоего пола, что составляло 35% к общему ко­личеству крестьянского населения края. Проживали они исключительно на террито­рии Петрозаводского уезда. Положение 8 марта 1861 г. предусматривало поэтапное освобождение приписных крестьян от обязательных заводских работ. В течение первого года с момента обнародования Положения они должны были исполнить полный объем заводской барщины (12 480 уроков), в течение второго года -2/3. этих работ и на следующий год - 1/3. Только после этого феодальные отработки навсегда отменя­лись. Закон 17 декабря 1862 г., изданный в развитие Положения 8 марта 1861 г., пред­писывал осуществить передачу приписных крестьян из горного ведомства в ведение общекрестьянских мировых учреждений к 8 марта 1863 г. Вопрос о поземельном устройстве приписных крестьян ни в том, ни в другом законодательном акте не разре­шался.

Администрация Олонецкого горного округа, не желая расставаться с дармовой рабочей силой, встала на путь оттягивания сроков реализации Положения и закона 17 декабря. Сокращение объемов повинностей было начато не с 1862 г., как предус­матривалось, а только с 1863 г. Требование закона о передаче крестьян в ведение ми­ровых учреждений горный начальник Н. А. Фелькнер выполнил под большим давле­нием центральных властей и губернской администрации только к январю 1864 г. Выполнение же обязательных заводских работ прекратилось лишь к 1 апреля 1864 г.⁶ На территории Петрозаводского уезда было вновь образовано два мировых участка, к которым наряду с приписными крестьянами относились также бывшие крепостные крестьяне Шуйской волости и Филипповского отдельного сельского общества Повенецкого уезда. В поземельном отношении приписные крестьяне оставались пользова­телями своих наделов, за которые платили подати в казну. Вопрос о хозяйственном устройстве приписного населения был разрешен только в 1866 г. на основе соответ­ствующего законодательного акта о государственных крестьянах. Освобождение 50-тысячного населения приписной деревни от тяготевшего над ним в течение полутора веков ярма заводской барщины - важнейший позитивный результат аграрно-крестьянских преобразований 1860-х гг. в Карелии.

Вопрос о применении основных положений реформы 1861 г. к государственным крестьянам начал прорабатываться в правительственных кругах почти сразу же пос­ле обнародования Манифеста 19 февраля. Однако на подготовку соответствующих законодательных документов потребовался пятилетний срок. 18 января 1866 г. Алек­сандр II подписал указ "О преобразовании общественного управления государствен­ных крестьян", в соответствии с которым они переходили из ведомства государствен­ных имуществ в ведение "общих губернских и уездных, а также местных по крестьянским делам учреждений". 24 ноября того же года был утвержден закон "О поземельном устройстве государственных крестьян в 36 губерниях". Этот закон, со­храняя поземельную общину, предусматривал закрепление за крестьянами существу­ющих наделов, но в размерах, не превышающих 8 десятин на ревизскую душу в мало­земельных и 15 десятин - в многоземельных уездах. Размеры надела определялись владенной записью - документом, аналогичным уставной грамоте в бывшей крепо­стной деревне. Причем земля эта передавалась крестьянам лишь в их пользование, хотя формально они и объявлялись собственниками наделов. За пользование землей крестьяне по-прежнему обязаны были вносить в казну оброчную подать, которая даже несколько увеличилась.

Принцип обязательности надела в законе не оговаривался. Однако отказы крес­тьян от всего надела или его части могли приниматься только при переселении в дру­гие места, а также при желании уменьшить надел до размеров ниже установленной нормы с разрешения министра государственных имуществ. По существу сохранялось прикрепление крестьян к наделу, а их право распоряжаться землей ограничивалось.

Закон 24 ноября 1866 г. не вводил для государственных крестьян и выкупа наделов. Это было сделано лишь два десятилетия спустя. Таким образом, реформа, хотя и ослабляла, но не ликвидировала полностью зависимость государственных крестьян от казенного ведомства. Казна, как и прежде, выступала верховным собственником земли, в то время как крестьяне лишь пользовались отведенным наделом при условии ежегодного взноса оброчной платы.

Законы 18 января и 24 ноября 1866 г. имели исключительно важное  значение для Карелии, так как государственные крестьяне составляли здесь основную массу сельского населения. Их численность по ревизии 1858 г. составляла 98,3 тыс. чел., или 64% всего крестьянского сословия, проживавшего в крае⁷. Если же учитывать и припис­ное население, которое после ликвидации заводской барщины в 1864 г., фактически также оказалось на положении казенных крестьян, то доля этой сословной группы достигала 99% всего населения деревни.

На основе закона 18 января в течение 1866 г. в Карелии прошла передача бывших казенных крестьян из-под юрисдикции местных палат государственных имуществ в ведение мировых учреждений и губернских по крестьянским делам присутствий. В этой связи помимо двух мировых участков, уже существовавших с 1863 г. в Петроза­водском уезде, было образовано по одному мировому участку в Олонецком, Повенецком и Пудожском уездах и три таких же участка на территории Кемского уезда Архангельской губернии.

В отношении поземельного устройства карельские уезды, как и весь северный регион в целом, по закону 24 ноября 1866 г. были отнесены к районам третьей оче­реди, в которых составление и выдача владенных записей откладывалась на 6 лет, то есть до 1872 г. 15 октября 1869 г. правительство утвердило особую инструкцию о наделении землей крестьян Архангельской, Вологодской, Вятской, Олонецкой, Пер­мской и Уфимской губерний. Основное ее содержание касалось широко бытовавше­го на севере подсечного хозяйства. Закладка крестьянами подсек в казенных лесах запрещалась, если же ранее возделываемые подсечные и сенокосные участки при размежевании оказывались в черте казенных дач, крестьяне лишались права пользо­ваться ими. Взамен отбираемых подсечных участков предлагалось отводить допол­нительный надел по соседству с усадьбами и постоянными полевыми угодьями кре­стьян на участках, покрытых малоценным лесом. Только в 1876 г. крестьяне получили первые владенные записи. Из-за недостатка землемеров, большого объема работ, запутанности землепользования, отсутствия лесоустройства дело шло медленно. В Олонецком уезде выдача владенных записей завершилась в 1880 г. В Повенецком уезде весь цикл работ занял период с 1875 по 1883 г., в Петрозаводском - с 1876 по 1884 г., в Пудожском - с 1889 по 1895 г. Межевые отряды уделяли основное внима­ние отграничению казенных земель от крестьянских, разграничения же внутри кре­стьянских дач выполнялись формально или вообще не проводились. Владенные за­писи в большинстве случаев выдавались не на одно, а на несколько селений. Около 90% всех деревень были наделены общими (однопланными) дачами с другими селе­ниями. Все это создавало почву для конфликтов и споров, порождало чересполоси­цу и дальноземелье.

Пореформенное землеустройство в Карелии сопровождалось экспроприацией крестьянских непостоянных земельных угодий. Стремясь, в первую очередь, обеспе­чить интересы казны как земельного собственника, межевые чиновники почти повсе­местно изымали у крестьян подсечно-переложные угодья и лесные расчистки, обра­щенные в постоянные пашни и сенокосы. Вместо них дополнительно к постоянным пашням и сенокосам в состав надела включались, как правило, расположенные по соседству земли, хотя и значительные по размерам, но непригодные для сельскохо­зяйственного использования (вырубки, болота, каменистые пространства и т.п.). Многочисленные крестьянские жалобы и обращения - убедительное тому свидетель­ство. Так, жители деревень Коросозеро и Воренжа Петровско-Ямской волости Повенецкого уезда в 1882 г. писали в губернское по крестьянским делам присутствие: "У нас при отведении земельных участков отрезаны те земельные урочища, которые раз­рабатывались и очищались нами и нашими предками. Хотя акты о наделе нас земельными участками нами и подписаны, но... с оговоркой, что пахотными участками зем­ли мы по незначительности их недовольны и желали бы пользоваться подсеками... Наделенные участки земли по своей негодности к плодородию ничтожны"⁸. Кре­стьяне д. Лувозеро Ругозерской волости того же уезда, получившие надел площа­дью в 1220 десятин на 40 ревизских душ, в 1876 г. обращали внимание губернского присутствия на то, что среди этих угодий "земли, удобной для полей, имеется толь­ко всего 15 десятин, мест же, удобных для разработки подсек... совершенно нет". Побывавшие позднее в этих местах земские статистики также констатировали, что "в черте надела подсечных пространств оказалось недостаточно", а "лес на подсе­ках оказался уже выбранный". Жители деревень Паннила и Гижозеро Ведлозерской волости Олонецкого уезда в прошении на имя великого князя Владимира Алексан­дровича в 1884 г. писали, что земли, отведенной в их надельное пользование, было бы вполне достаточно, "если бы таковая подходила под условия обработки ее под подсечное хозяйство", которым они раньше существовали. "В наделе, отведенном нам, - отмечали далее крестьяне, - находятся преимущественно места низкие, мок­рые, корбы с лесом хвойной породы, на которых нет возможности производить подсечное хозяйство, между тем, рядом с границами нашего надела - самые удоб­ные для ведения подсечного хозяйства места, и ранее владеемые нами пожни оста­лись во владении казны"⁹.

Согласно правилам, утвержденным 13 июня 1873 г., продажа леса на сруб с лес­ных пространств, включенных в состав крестьянского надела, запрещалась, не разре­шалось также и отчуждать эти угодья. Лишь после многочисленных ходатайств сель­ских обществ правительство указом от 24 апреля 1900 г. допустило, при условии предварительного согласия губернского по крестьянским делам присутствия, прода­жу с наделов крупномерного леса, который во многих случаях перестаивал и поги­бал. Деньги от продажи предписывалось зачислять в специальный мирской (обще­ственный) капитал и расходовать, в первую очередь, на уплату выкупных платежей и налоговых сборов. Но запрет на отчуждение земельно-подсечных угодий так и не был снят.

В итоге поземельного устройства бывшие государственные крестьяне получили в надел 2487,3 тыс. десятин, из которых 1611,7 тыс. десятин (65%) официально призна­вались удобными землями. Из числа удобных земель постоянные угодья (усадьба, пашня, сенокос, чистый выгон) составляли в сумме 268,8 тыс. десятин, или 16,7%, а 1342,9 тыс. десятин, или 83,3%, приходилось на долю подсечно-земельного и лесного надела (последний предназначался для обеспечения дровами)¹⁰. Приведенные данные свидетельствуют, что в ходе реализации реформы государственные крестьяне края полностью сохранили свои постоянные угодья (в начале 1870-х гг. они составляли 251,4 тыс. десятин).

Иная картина складывалась в пользовании непостоянными угодьями и лесом. Как уже сказано, поземельное устройство сопровождалось массовым изъятием подсечных пахотных земель и сенокосных расчисток. Предоставленный вместо них так называе­мый подсечно-земельный надел, несмотря на значительную площадь, состоял из ма­лопригодных для сельскохозяйственных целей земель. По данным земских статисти­ков, в начале XX в. в Пудожском уезде, например, под временную пашню использовалось лишь 2,6% этого надела, а в Повенецком - 1,2%". Ограничив для крестьян поиск мест для подсек чертой надела, государство в то же время удержало за собой основную часть - 71% лесных массивов края¹², ранее фактически находивших­ся в совместном пользовании казны и крестьян.

Таким образом, земельная реформа на деле означала для бывших государствен­ных крестьян Карелии сужение земельной базы для развития сельского хозяйства и закрепляла малоземелье. Так, в Повенецком уезде при общем среднем наделе на двор в 76,5 десятины в хозяйственных целях (усадьба, постоянная и подсечная пашня, сено­кос) использовалось только 6,4 десятины (8,4%), в Пудожском при наделе в 68,7 деся­тины - 10 десятин (14,6%), в Петрозаводском при 46,5 десятины - 8,9 (19,1%), в Оло­нецком при 38,9 десятины - 6,4 (16,5%)¹³. Если учесть, что на двор в среднем приходилось 3 души мужского пола, то можно заключить, что в реальности бывшие государственные крестьяне Карелии так и не обрели обещанного им по условиям за­кона 1866 г. 15-десятинного душевого надела.

В особом положении оказалось крестьянское население Кемского уезда. Указом 9 ноября 1870 г. здесь, как и в целом по Архангельской губернии, проведение работ по выдаче владенных записей откладывалось на неопределенный срок и, в результате, так и не осуществилось. Ввиду особо острого малоземелья (на двор приходилось не более 4 десятин постоянных сельхозугодий) жителям уезда в 1873 г. было предостав­лено право делать в казенных лесах расчистки под постоянную пашню и сенокос в размерах до 15 десятин на ревизскую душу с правом 40-летнего пользования без уплаты оброчной подати.

Однако на практике эта мера имела ограниченное значение. Мировые посредни­ки Кемского уезда отмечали, что население почти не пользуется льготой на расчист­ку. В качестве причин они называли необходимость больших трудозатрат на разра­ботку леса под пашню и сенокос при ограниченности рабочих рук в семействах, нехватку удобрений в хозяйствах, отсутствие удобных мест для расчисток вблизи дере­вень, ограниченность прав на пользование участком 40-летним сроком. Посредники высказывались за предоставление крестьянам вместо права на расчистку права на ведение подсечного земледелия в казенных дачах. Однако на такую меру правитель­ство не пошло. За период с 1873 по 1907 г. в Кемском уезде было расчищено в казен­ных лесах под сельскохозяйственные угодья 4590 десятин, что составило около 16% по отношению к землям, находившимся в надельном пользовании. Всего к началу XX в. на каждый крестьянский двор в Кемском уезде приходилось в среднем около 5 десятин надельных полевых угодий и 0,5 десятины расчисток¹⁴. Это самый низкий показатель обеспеченности сельхозугодьями.

В 1886 г. правительство приняло решение о переводе государственных крестьян на обязательный выкуп. Проведение выкупной операции являлось заключительным звеном в реализации закона 1866 г.: государственные крестьяне становились собствен­никами надельных земель, независимыми от казенного ведомства. Срок выкупа уста­навливался в 44 года- с 1 января 1887 г. по 1 января 1931 г. По Олонецкой губернии размер выкупных платежей устанавливался примерно на уровне прежней оброчной подати - в среднем около 2 руб. в год на ревизскую душу. Учитывая, что выкупные платежи распространялись на всю надельную площадь, средняя выкупная стоимость одной десятины фактически используемой удобной земли (усадьба, пашня и сенокос) достигала в крае 20 руб. и значительно превышала ее реальную рыночную цену.

Основные положения реформы 1861 г. были распространены и на обельных вот­чинников и обельных крестьян Карелии. Обельные вотчинники Ключаревы (Повенецкий уезд, с.Чёлмужи) еще в 1862 г. согласились передать своих крепостных (80 душ мужского пола) в казну и переводились в разряд крестьян-собственников с освобож­дением от всех государственных податей и повинностей. Их бывшие крепостные вме­сте с небольшой группой обельных крестьян (около 400 душ мужского пола, живших в ряде селений Петрозаводского и Повенецкого уездов и утративших ко времени ре­формы большинство своих привилегий) по закону 1866 г. были зачислены в разряд государственных крестьян. Однако вопрос об их наделении землей получил оконча­тельное разрешение только в 1908 г.

В целом, несмотря на определенную ограниченность, крестьянская реформа 1861 г. имела крупное прогрессивное значение. В результате ее осуществления все кре­стьяне стали свободными юридическими лицами, была подорвана сословная замкну­тость крестьянства, уничтожены внутрисословные перегородки между отдельными категориями сельского населения. Традиционное надельное землепользование стало приобретать черты общинной земельной собственности, открылись перспективы для активного втягивания крестьянского населения в рыночное хозяйство. В то же время непоследовательность и недостаточная кардинальность реформы осложнили ход по­следующего развития России.