Революция в экономике: от охоты к земледелию

XI-XII вв. в истории Карелии отмечены еще одной исключительно важной нова­цией: на ее территорию проникло сельскохозяйственное производство. Производя­щие формы хозяйствования - зерноводство и животноводство - были известны еще предкам карелов, занимавшихся подсечным земледелием в первой половине I тысячелетия н.э. Во второй половине I тысячелетия в центральных районах Карель­ского перешейка уже перешли и к пашенному земледелию. Самые первые следы этой производящей формы хозяйства в Карелии найдены на берегах Сямозера - в виде пыльцы ржи, которая возделывалась на подсеке, - и датируются 1020-ми гг.¹²

Подсека в условиях севера с его суглинистыми, подзолистыми почвами являлась самой ранней стадией возделывания покрытых бесконечными нетронутыми лесами земель, первой формой ведения зернового хозяйства. Удобрением служила зола со­жженных на месте подсеки деревьев. Первым делом древний земледелец выбирал удоб­ное для посева место - обычно склон холма, покрытого лиственным лесом. Затем деревья вырубали, оставляя высыхать на месте. Такой участок с не сожженными еще деревьями и назывался подсекой. Потом наступала очередь огнищу, пожёгу, палу (сжи­ганию сухих стволов и корневищ), а после - боронованию участка. При первой об­работке почвы даже простая соха не могла справиться с развитой корневой системой и обилием камней, поэтому зерно вместе с золой просто запахивали бороной.

Обработанное таким образом поле с растущим хлебом называлось у русских нивой или лядой, у карелов и вепсов - каской, пало. Оно не требовало ухода, и земле­делец приходил сюда лишь затем, чтобы снять урожай. Оставшееся после уборки нивище засевалось на следующий год снова; за несколько лет место истощалось, и крестьянин искал новый участок для устройства нивы. Старое нивище зарастало - теперь оно звалось лядиной (кедовина, веранда) - до тех пор, пока его снова не бра­ли в подсеку. Разнообразие слов, обозначавших и стадии возделывания (от порубки до возобновления), и различие в качестве почвы, которую можно или нельзя обра­батывать, отличает языки и карелов, и вепсов, и северных русских. Действительно, на севере подсека была чрезвычайно распространена, потеряв свое значение лишь к XX в.¹³

В начале II тысячелетия пашенное земледелие не могло еще получить широкого распространения. Пашня (по-карельски и вепсски пелда), то есть постоянно возделы­ваемые и удобряемые поля с посевами злаков, требующая большего, чем подсека, ухода, обычно располагалась рядом с домом. Вероятно, пашни существовали на коренных племенных землях корелы и веси на крайнем юго-западе и юге Карелии, а также в районах Сямозера и Чёлмужей. Косвенно это подтверждают найденные в захороне­ниях останки домашних животных: коров, лошадей, овец, коз и свиней¹⁴. Видимо, их разводили не только для получения мясомолочных продуктов, но и для необходимого при пашенном земледелии унавоживания почвы. Кроме того, овцы давали шерсть для ткачества.

Разрабатывали пашню с помощью сохи. Это легкое орудие, сделанное из дерева, доступное каждой крестьянской семье. Для более качественной обработки почвы соха имела не один, а два параллельных зуба с вставленными железными сошниками. Они углублялись в землю под углом в 45 градусов, разрыхляя и перемешивая пласт. В соху запрягали лошадь с помощью оглоблей. Соха распространилась в северных русских областях уже в X-XI вв. Самые близкие к Карелии сошники относятся к XII в.; они найдены в юго-восточном Приладожье. Использование сохи на севере ознаменовало собой переход от чисто подсечного к подсечно-пашенному зерновому хозяйству. Со временем пашенное земледелие проникло даже на Белое море. По источникам XV в. участки пашни назывались там "землей страдомой"¹⁵.

Небольшую северную пашню взрыхляли и мотыгами. Во всяком случае, в "Жи­тии Зосимы и Савватия" о трудах подвижников написано: "Землю копали мотыгами и от того питахуся". Но неясно, шла ли здесь речь о хлебных культурах или о репе (на севере репа произрастает вплоть до Полярного круга. В одном из актов XVI в. в Керети упомянуто "репище" - пашенный огород под репу). Кроме сохи, мотыги и боро­ны использовались серпы русского вида (с зазубренным режущим краем), косы-гор­буши (с укороченной рукоятью) и топоры для подсеки, схожие по форме с боевыми, но более массивные.

Видимо, уже с XI-XIII вв. выделился набор сельскохозяйственных культур, возделывавшихся в Карелии и в дальнейшем. Главные злаки - озимая (высеваемая осе­нью) рожь и яровые (сеющиеся весной) овес и меньше ячмень. Совсем небольшие пло­щади, в основном в южных районах, отводились под пшеницу. Из полевых культур повсеместно выращивалась репа (и на пашне, и на подсеке), из технических на первом месте стояли лен и конопля, а из огородных - горох. Высаживался и хмель, необхо­димый для варки пива.

Повсеместное распространение земледелия изменило сам вид поселений. Появи­лись новые хозяйственные помещения - гумно с током и овин (у карелов и вепсов - рига, ригача). В крытом гумне хранились необмолоченный хлеб и солома. Чтобы до­стичь полного обмолота, зерно сушили в овине. Там в земле выкапывалась яма для костра (позднее - строилась печь), а наверху имелись жерди-колосники для просуш­ки снопов. На току колосья обмолачивались цепами. Потом зерно мололи, поначалу на ручных мельницах-жерновах. В XV в. в крупных хозяйствах монастырей Карелии стали появляться ветряные и водяные мельницы.

Земледелие становилось ведущей формой хозяйственной деятельности постепен­но. Давние занятия населения - охота и рыболовство - не утрачивали своих пози­ций нигде, кроме самых южных районов. Лишь со временем продукция земледелия и животноводства стала превалировать в общем объеме доходов крестьянского двора. Так, к 1480-м гг. в северном Приладожье, то есть на северной оконечности основной территории проживания древнекарельской народности, треть всех семей выплачива­ла налоги еще пушниной, но две трети - уже хлебом и деньгами¹⁶.

Успеху в земледелии способствовало знание населением Карелии ряда важных ремесел. Главные из них - железоделательное производство и ткачество. Ремеслом занимались без отрыва от сельского хозяйства и промыслов. Кузнецы работали на заказ, а не на рынок. Ткачеством занимались в основном женщины на дому, удовлет­воряя потребности семьи.

Кузнечное производство развивалось в Карелии с эпохи викингов. Сырьем слу­жили местные железные руды. В домницах варилось не только простое железо, но и уклад - высокоуглеродистое железо, близкое по качеству к стали. Умелые кузнецы использовали сложные, в том числе русские технологии, такие как трехслойный па­кет. Суть последней состояла в наварке с двух сторон железных полос на стальную основу-лезвие, отчего оружие (мечи, ножи) становились самозатачивающимися. Раз­нообразие приемов и методов горячей кузнечной ковки и сварки, термической обра­ботки и горновой пайки, обмеднения железных и стальных изделий ставят кузнецов из Карелии в один ряд с городскими кузнецами Новгорода и Ладоги - основных центров ремесленного производства северной Руси. месте стояли лен и конопля, а из огородных - горох. Высаживался и хмель, необхо­димый для варки пива.

Повсеместное распространение земледелия изменило сам вид поселений. Появи­лись новые хозяйственные помещения - гумно с током и овин (у карелов и вепсов - рига, ригача). В крытом гумне хранились необмолоченный хлеб и солома. Чтобы до­стичь полного обмолота, зерно сушили в овине. Там в земле выкапывалась яма для костра (позднее - строилась печь), а наверху имелись жерди-колосники для просуш­ки снопов. На току колосья обмолачивались цепами. Потом зерно мололи, поначалу на ручных мельницах-жерновах. В XV в. в крупных хозяйствах монастырей Карелии стали появляться ветряные и водяные мельницы.

Земледелие становилось ведущей формой хозяйственной деятельности постепен­но. Давние занятия населения - охота и рыболовство - не утрачивали своих пози­ций нигде, кроме самых южных районов. Лишь со временем продукция земледелия и животноводства стала превалировать в общем объеме доходов крестьянского двора. Так, к 1480-м гг. в северном Приладожье, то есть на северной оконечности основной территории проживания древнекарельской народности, треть всех семей выплачива­ла налоги еще пушниной, но две трети - уже хлебом и деньгами¹⁶.

Успеху в земледелии способствовало знание населением Карелии ряда важных ремесел. Главные из них - железоделательное производство и ткачество. Ремеслом занимались без отрыва от сельского хозяйства и промыслов. Кузнецы работали на заказ, а не на рынок. Ткачеством занимались в основном женщины на дому, удовлет­воряя потребности семьи.

Кузнечное производство развивалось в Карелии с эпохи викингов. Сырьем слу­жили местные железные руды. В домницах варилось не только простое железо, но и уклад - высокоуглеродистое железо, близкое по качеству к стали. Умелые кузнецы использовали сложные, в том числе русские технологии, такие как трехслойный па­кет. Суть последней состояла в наварке с двух сторон железных полос на стальную основу-лезвие, отчего оружие (мечи, ножи) становились самозатачивающимися. Раз­нообразие приемов и методов горячей кузнечной ковки и сварки, термической обра­ботки и горновой пайки, обмеднения железных и стальных изделий ставят кузнецов из Карелии в один ряд с городскими кузнецами Новгорода и Ладоги - основных центров ремесленного производства северной Руси.

Высокой технологией отличалось и ювелирное производство. Ювелиры-кузнецы работали с серебром, сплавом меди с цинком, позднее - со свинцово-оловянистой и оловянистой бронзой. Археологами найдены не только ювелирные инструменты и наковальни, но и разнообразные украшения: ажурные застежки из плетеной серебря­ной проволоки для крепления к волосам платка-"сюкерё", серебряные же нагруд­ные броши и фибулы, служившие для прикрепления головного платка и наплечной накидки к платью. Данные изделия являлись не только предметами искусства, но и слу­жили отличительными знаками этнической принадлежности. Известен карельский тип фибул, а зооморфные подвески в целом характерны для древневепсского населения.

"Медные одежды" карельских рун также нашли археологическое подтверждение. Медь использовалась для выделки спиралей, сквозь которые продевали нить, наши­вавшуюся на ленту. Многие ряды таких лент с медными спиралями пришивались к платьям и юбкам. Для украшения одежды использовались и привозные ткани с золо­той и серебряной нитью.

Одежда производилась в основном из льняной и шерстяной тканей. Верхняя одежда вязалась из теплой шерсти полотняного и саржевого переплетения, часто из разно­цветных нитей; на нижнее белье (нательные рубахи) и шейные украшения шли льня­ная и конопляная ткани, которые выделывались с помощью ткацких станков. Пояса, ленты, узорчатая и гладкая тесьма изготовлялись способом тканья на дощечках с от­верстиями на концах. В цветовой гамме одежды веси (во всяком случае, в погребаль­ной) преобладали черный, темно-красный цвета и оттенки коричневого¹⁷.

Экономические успехи и однотипное внутреннее социальное развитие сближали племенные группы прибалтийско-финского населения северо-западного Приладожья.

Кроме того, сказывалась и нестабильная, полная опасностей военно-политическая обстановка на Карельском перешейке, особенно обострившаяся в XJI-XIV вв. Все это консолидировало разрозненное поначалу местное население в единую карель­скую народность. Карелы, выработавшие к тому времени собственные формы мате­риально-духовных ценностей, были связаны военно-политически, экономически, культурно, а с XIII в. и религиозно с Русью. Союзные, а затем и внутригосударствен­ные связи повлияли на социальное развитие корелы, ускорив процесс становления феодальных отношений в недрах древнекарельского общества¹⁸. Весь, отдаленная от опасной границы со Швецией, напрямую входила в основную территорию Новго­родской феодальной республики. Поэтому в XIII-XV вв. она испытывала на себе те же тенденции к вызреванию системы государственного феодализма, что и корела.