Оборона края в начале 1919 г.

Неудачи начала северной экспедиции вызвали в руководстве Антанты и прави­тельстве Северной области оживленный обмен мнениями о перспективах ее продол­жения. 26 сентября 1918 г. государственный секретарь США Р. Лансинг подготовил правительственный меморандум о политике на русском Севере, в котором выража­лось сомнение в возможности создания там белой армии и предлагалось отказаться от военных усилий союзных держав на европейском Севере России, "кроме охраны самих портов и такой территории вокруг них, где может создаться угрожающая обстановка"¹³⁷. Правительства Великобритании и Франции считали, что необходимо продолжать войну с большевиками. Генерал Ф. Пуль по-прежнему настаивал на раз­витии активного наступления против красных. Его поддерживали американский по­сол Д. Фрэнсис и французский - Ж. Нуланс. Северное белогвардейское правитель­ство призывало союзников оставить свои войска в России для борьбы с большевиками.

Союзники вовсе не собирались уходить, ибо преследовали как политические, так и экономические цели - грабеж природных ресурсов Севера. Уже 14 ноября 1918 г. правительство Великобритании приняло решение о сохранении войск в России и под­держке антисоветских правительств в интересах империи. На Мурман и в Архангельск прибывали дополнительные контингенты войск. В ноябре генерала Ф. Пуля на посту главнокомандующего сменил энергичный и хорошо подготовленный генерал У.Э. Айронсайд. Для активизации формирования белогвардейских частей из Фран­ции в Архангельск прибыли боевые генералы старой русской армии В.В. Марушевский и Е.К. Миллер. Они сразу же включились в работу. 15 января 1919 г. Миллер стал генерал-губернатором, а Марушевский - командующим русскими войсками Се­верной области. В это время белогвардейские части на Севере насчитывали всего 6-7 тыс. человек. К весне 1919 г. их численность возросла до 15 тыс. Зато союзники имели к началу 1919 г. в составе мурманской группировки до 10 тыс. и архангельской - более 13 тыс. солдат и офицеров¹³⁸. Это была внушительная сила, если учесть, что численность советских войск на архангельском и мурманском направлениях состав­ляла всего 15-18 тыс. человек.

В то же время боеспособность союзных войск вызывала большие опасения у воен­но-политического руководства держав Антанты. Иностранные солдаты не понима­ли, зачем они ведут войну с русскими. В -войсках союзников широко распространя­лись большевистские листовки под такими названиями: "Зачем вы пришли в Мурманск?"; "Почему вы не возвращаетесь домой?"; "Понимаете ли вы, что делае­те?" и др. По признанию генерала Айронсайда, эти листовки находили повсюду, и они разлагающе влияли на союзные войска¹³⁹. Многие солдаты, особенно французы и сербы, требовали отправки домой.

Не меньшее беспокойство вызывало и состояние белогвардейских войск, где слу­жило немало сторонников советской власти. 11 декабря 1918 г. произошло первое крупное восстание в архангельском гарнизоне, в ходе подавления которого интервен­ты расстреляли 13 солдат. Оно положило начало длинному ряду потрясений в белой армии на разных участках Северного фронта.

Оборону против белых и интервентов на архангельском, северодвинском, пинеж-ском и печерском направлениях держала 6-я отдельная армия (командующий быв­ший генерал А.А. Самойло, политкомиссар Н.Н. Кузьмин). На мурманском направ­лении сражались части 1-й дивизии 7-й армии общей численностью около 5,3 тыс. человек. Советское командование рассчитывало использовать зимний период для нанесения удара по войскам противника на архангельском й северодвинском направ­лениях. В конце 1918 г. главком И.И. Вацетис дал директиву 6-й армии развить на­ступление на Архангельск и овладеть им. Такая задача, как показали дальнейшие события, не соответствовала реальному соотношению сил и складывающейся обста­новке. Однако в соответствии с указанием главкома 12 января 1919 г. советские войс­ка завязали бои за Шенкурск и 25 января овладели им. Шенкурский выступ, угро­жавший нашим тылам, удалось ликвидировать. Но дальнейшее наступление вдоль р. Ваги и по Северной Двине не получило развития. Попытки организовать прорыв на Северной железной дороге в направлении Архангельска тоже закончились без­результатно. В течение февраля и марта здесь шли упорные бои, которые с наступле­нием весенней оттепели пришлось прекратить. Войска отошли на прежние позиции, сохранив в своих руках Шенкурск.

Особенно неблагоприятно складывалась военная обстановка на флангах - в Ка­релии и Коми крае. В начале 1919 г. колчаковцы стали просачиваться в верховья Пе­чоры и Вычегды. Одновременно усилилось давление белых с Урала, а также по рекам Мезени и Пинеге. Небольшие красноармейские силы, разбросанные в этом районе, не смогли противостоять натиску белогвардейцев. Из них были сформированы Кай-Чердынский, Ижмо-Печорский и Вашко-Мезенский полки, объединенные в марте 1919 г. в войска Пинего-Печорского района, которые сдержали натиск колчаковцев в бассейне р. Вычегды. Однако район р. Печоры пришлось оставитьОдновременно интервенты и белогвардейцы предприняли наступление на Мурманском направ­лении в полосе железной дороги, а также в на­правлении к Пудожу. Советские части в этом рай­оне   были   малочисленны   и   разбросаны   на большом расстоянии. Непосредственно на пере­довых позициях находился лишь 41-й полк же­лезнодорожной  охраны  под  командованием _к И.Д. Спиридонова, рассредоточенный на рассто­янии более 100 километров. В связи, с угрозой вторжения белофиннов в южную Карелию 164-й финский полк А.П. Вастена пришлось отвести в Петрозаводск. Воспользовавшись этим, интер­венты в январе 1919 г. захватили д. Луза (в 70 км к северу от Пудожа) и создали угрозу выхода в район Водлозера и на восточное побережье Онежского озера. Поднятые по тревоге коммунисты Пудожа создали отряд в составе 50 человек. От­ряд и караульная рота под командованием уезд­ного военного комиссара Ф.С. Колотихина вышли навстречу противнику и задер­жали его на границе Водлозерской волости¹⁴⁰.

Продвижение интервентов в зоне Мурманской железной дороги, начатое в сере­дине февраля 1919 г., встретило упорное сопротивление 41-го железнодорожного пол­ка. За каждый населенный пункт шли ожесточенные бои. На помощь красноармей­цам пришли небольшие отряды из рабочих и крестьян Сегежи, Уросозера, Надвоиц. Особенно самоотверженно сражались защитники Сегежи. Оборону станции возгла­вили прибывший из Петрозаводска политический комиссар Онежского завода В.П. Солунин и руководители местной партийной ячейки Н.Е. Авдеев и А.С. Степа­нов. 19 февраля весь день шел жаркий бой. Атаки врага следовали одна за другой. Силы защитников станции таяли. Видя безнадежность обороны, остатки отряда пы­тались пробиться на юг, но безуспешно. Тогда часть отряда во главе с Солуниным выехала на паровозе на север. Противник не ожидал такого маневра. В перестрелке трое бойцов и кочегар были убиты, а остальные вырвались к Майгубе и пытались в обход пробиться к своим. Интервенты устроили облаву, схватили и перебили остав­шихся в живых. 20 февраля им удалось овладеть станцией Сегежа. Опасаясь фланго­вого удара, советские войска отошли в район станций Масельгская-Уросозеро и там закрепились¹⁴¹. Более двух месяцев истекавший кровью 41-й полк сдерживал во мно­го раз превосходящие силы интервентов и белых в районе Уросозера, за.что был на­гражден почетным Красным Знаменем ВЦИК и получил название Уросозерскогр.

Отряды добровольцев из местных крестьян отбивали атаки врага на флангах. На Паданском боевом участке стойко держались бойцы под командованием Н. Поплав­ке Им помогали партизаны Падан и Сельги во главе с крестьянином СТ. Гурьевым. Около Петровского Яма дорогу противнику преградила рота красноармейцев под командованием С.Н. Медведюка. В неравном бою почти вся рота погибла вместе со своим командиром и политкомиссаром Г.В. Захаровым, но не оставила занимаемых позиций.

Развитию зимнего наступления интервентов и белогвардейцев на мурманском направлении во многом помешало движение сопротивления в тылу интервентов на Мурмане и в Карельском Поморье. В канун второй годовщины Февральской револю­ции в Мурманске, Кандалакше и ряде других пунктов прошли митинги и демонстра­ции "с большевистской ориентацией". Железнодорожники провели забастовку, па­рализовав движение на дороге. Помощник генерал-губернатора В.В. Ермолов приказал применять самые суровые меры к "бунтовщикам", а командующий войска­ми интервентов на Мурмане генерал Ч. Мейнард обратился в британский генштаб с просьбой о присылке дополнительных войск и рабочих, чтобы обеспечить сообщение на участке дороги Мурманск-Сорока. В марте-апреле в этот район прибыло 500 британских солдат и 720 американских военных железнодорожников.

Объявленная 20 февраля мобилизация ряда возрастов в белую армию полностью провалилась. Несмотря на уговоры и обещания поморв1 встретили ее с негодованием. В ряде сел крестьяне заявляли: "Не дадим сыновей империалистическим акулам". В селе Нюхче дело дошло до расстрела мобилизованных. Большевистские агитаторы С.А. Божик, И.В. Попов и Е.Г. Шумилов были убиты. Накануне этой мобилизации белогвардейская контрразведка раскрыла заговор революционно настроенных сол­дат во 2-м Северном полку, стоявшем на мурманском направлении. Заговорщики договорились поднять восстание в тылу белых и открыть фронт. Организаторы заго­вора солдаты Нестеров, Юнгин, Кузнецов и другие были расстреляны в Сороке.

Особенно большую опасность для интервентов й белого движения представляли распропагандированные большевиками Мурманский легион в районе Кандалакши и Карельский - в Кеми. Интервенты создавали их в противовес белофиннам и немцам. После разгрома Германии положение изменилось,(и англичане решили использовать эти части в борьбе с большевиками. Однако, как выяснилось, красные финны и каре­лы не только не хотели воевать с Советской Россией, но и представляли определен­ную угрозу для самих англичан. В феврале-марте 1919 г. в этих формированиях шла подготовка совместного выступления¹⁴². Чтобы избежать неприятностей, Мейнард и Ермолов обратились к карелам и красным финнам с воззванием, в котором строго предупредили об ответственности за выступление.

Одновременно англичане высказали заинтересованность в создании на занятой территории Карелии некоего буферного государства между Финляндией и Россией в виде Ухтинской республики. С согласия Мейнарда 16-18 февраля в Кеми состо­ялся съезд представителей 12 карельских волостей Архангельской губернии. Собрав­шиеся добивались провозглашения Карелии "самостоятельной страной" в форме демократической республики, выразив тем самым свое стремление уйти от опеки белогвардейского правительства Северной области. Вопросы организации власти и управления, а также отношения этой республики к России и Финляндии решено было отложить до предстоящего Учредительного собрания. Чтобы успокоить бе­лое правительство, присутствовавший на съезде в качестве представителя союзни­ков командир 237-й бригады генерал Прайс зачитал телеграмму Мейнарда, в кото­рой подчеркивалось, что союзное командование не поддержит никакого предложения об отделении этой территории от России. Участники съезда постановили послать своих представителей на Парижскую мирную конференцию с тем, чтобы добиться признания великими державами права Карелии на самостоятельное и суверенное развитие. Для подготовки и созыва Учредительного собрания карельского народа съезд избрал Народный комитет в составе И. Ахава (председатель), Г. Лежеева, А. Маскиевича, С. Епифанова, И. Гаврилова¹⁴³.

Как только члены Народного комитета приступили к работе, Мейнард отказался считать их "выразителями голоса карельских выборщиков", а Кемское уездное зем­ское собрание осудило решения карельского съезда, расценив их как поспешные дей­ствия безответственных лиц, выполняющих намерения известных кругов Финляндии. Командир карельского батальона член Народного комитета И. Ахава был схвачен и убит интервентами, около 400 служивших в нем карелов подверглись аресту, многие дезертировали, не желая выполнять приказ английского командования об отправке батальона на фронт. В мае Мейнард расформировал уже фактически не существовав­ший Карельский легион и объявил о создании ряда новых карельских формирований.

В это время в Мурманском легионе возникли разногласия по поводу восстания против интервентов. Один из руководителей красных финнов социал-демократ Оскар Токой, служивший в разведотделе союзников, уговаривал соотечественников вернуться на родину. Многие из них имели семьи, и открытое выступление в глубо­ком тылу противника могло принести немало жертв. Наиболее радикально настроен­ные финны (В. Лехтимяки, К. Ийвонен, В. Вихури, А. Кауппинен, Г. Ковалайнен, Ю. Вяйнеля, М. Пиккувирта и др.) требовали решительной схватки с интервентами. В район дислокации легиона англичане стянули надежные войска. Мейнард вел пере­говоры с легионерами о разоружении, а военное ведомство Великобритании догова­ривалось с Финляндией и Канадой об их интернировании. В результате восстание удалось предотвратить. В июле 1919 г. Финляндия согласилась на репатриацию части легионеров, не участвовавших в гражданской войне, и в сентябре они отбыли на ро­дину. Часть уехала в Канаду, а около 30 красных финнов включились в партизанское движение вместе с поморами на Мурмане¹⁴⁴.

Стремясь обезопасить свой тыл и выявить революционно настроенных рабочих и солдат, белые власти опубликовали в начале 1919 г. извещение о том, что всем сто­ронникам советской власти будет разрешено выехать в "Совдепию". Несмотря на явно провокационный характер объявления, желающих покинуть Мурман оказалось не мало; На имя Ермолова поступило около 9 тыс. заявлений, что вызвало беспокойство администрации Северной области. Помощник генерал-губернатора в своем приказе 10 апреля 1919 г. пояснил, что вопрос о выезде будет решаться индивидуально. Каж­дый желающий уехать должен будет подать письменное заявление о том, что "он при­верженец большевизма и желает перейти к большевикам". Дальше следовали угрозы: "Этот преступный элемент будет в кратчайший срок выброшен за фронт". Но и после этого "разъяснения" люди подавали заявления о желании "выехать за линию фронта к большевикам", мотивируя это тем, что они "сторонники советской власти и большевиков". Тогда поступил приказ Ермолова о том, что все признавшие себя сочув­ствующими большевикам "подлежат преданию особому военному суду". Многие были арестованы и убиты, а около 8-10 тыс. рабочих и крестьян перебрались раз­личными путями в Советскую Россию¹⁴⁵.