Введение чрезвычайных мер

В ноябре 1918 г. Германия и Австро-Венгрия потерпели поражение в первой мировой войне, что позволило Советской России 13 ноября аннулировать Брест­ский мирный договор. Немецкие войска вынуждены были покинуть занимаемую ими территорию. Там восстанавливалась советская власть. С другой стороны стра­ны Антанты и США, сбросив маску миротворцев, открыто заявили о своих планах расчленения России и использования захвачен­ной ими территории, в том числе европейского Севера, для уничтожения советской власти и большевизма. В результате военная опасность с Севера резко возросла. Здесь создавался плац­дарм для продвижения интервентов и белогвар­дейцев в сторону Москвы и Петрограда¹⁰⁹.

В сложившейся ситуации главное внимание органов советской власти в центре и на местах было направлено на всемерное укрепление обороноспособности государства. 30 ноября 1918 г. ВЦИК образовал Совет рабочей и кре­стьянской обороны во главе с В.И. Лениным как чрезвычайный руководящий орган на пе­риод войны.

В целях бережного и рационального использования весьма скудных ресурсов страны - хлеба, топлива, сырья, материалов, рабочей силы - советское правительство установило строгое государственное их распределение.

Чтобы  выжить  и победить,  органы  власти  осуществили    национализацию    не    только крупной, но и средней промышленности, запретили частную торговлю хлебом и важнейшими предметами потребления. Выдача населению продовольствия и товаров первой необходимости проводилась по карточкам через государственные и кооперативные магазины. 11 января 1919 г. правительство ввело продовольственную разверстку, обязавшую крестьян сдавать все "излишки" хлеба государству по твердым ценам. В результате рыночные отношения были свернуты, их заменил прямой товарообмен, деньги утратили свое значение. Эта система мер, получившая название военного коммунизма, была продиктована чрезвычайными военными обстоятельствами и воспринималась как вынужденная необходимость. Но она совпадала также с идейными представлениями большевистского руководства о строительстве социализма и осуществлялась ими с огромным энтузиазмом и решительностью.

Выполняя решения советского правительства, местные органы власти приступи­ли к реализации политики военного коммунизма. 10-13 декабря 1918 г. в Петроза­водске состоялась II Олонецкая губернская конференция РКП(б), представлявшая 3169 членов партии и 370 сочувствующих. Конференция потребовала от коммунистов про­никнуться ответственностью момента и сосредоточить внимание на усилении поли­тической работы среди трудящихся, укреплении партийных организаций в частях Красной армии. В состав избранного на конференции губкома партии вошли: П.Ф. Анохин, И.А. Данилов, Я.Ф. Игошкин, П.В. Кулагин и другие. Ответственным  секретарем губкома был избран Я.Ф. Игошкин.

В числе первоочередных мер оказались налаживание системы управления и вы­полнение заказов военного ведомства, повышение трудовой дисциплины, борьба с разрухой и голодом. 6 сентября 1918 г. Олонецкий губисполком утвердил правила контроля над лесной промышленностью, согласно которым вся деятельность пред­принимателей и лесопромышленных фирм, а также других лесозаготовительных организаций ставилась под контроль губсовнархоза.

30 сентября губисполком обязал губсовнархоз "в спешном порядке взять на учет все находящиеся в губернии лесопиль­ные заводы и лесные материалы". К началу 1919 г. Олонецкий губсовнархоз провел детальное обследование десяти лесозаводов, двух бумажных и одной спичечной фаб­рики и пяти металлургических, механических и чугунолитейных заводов и других пред­приятий. В результате выяснилось, что почти половина их бездействовала. Владель­цы заводов под предлогом ремонта, отсутствия сырья и оборудования вели дело к свертыванию производства.

В январе 1919 г. Олонецкий губисполком принял постановление о переходе всех фабрик и заводов в ведение губсовнархоза, которому предоставлялось исключитель­ное право реквизиции предприятий и управления народным хозяйством. В марте ме­стные совнархозы взяли на свой баланс 13 промышленных предприятий, в том числе Онежский завод, 5 лесопильных заводов ("Олония", Важинский, Соломенский, Сунский, Уницкий), 3 бумажных фабрики, 3 типографии и одно химическое предприятие. На них работало 1550 рабочих, в том числе на Онежском заводе- 1224 человека. Общая стоимость недвижимого имущества этих предприятий оценивалась в 4 млн руб. (в ценах 1918). Непосредственное управление национализированными предпри­ятиями передавалось в руки фабрично-заводских комитетов. Осенью 1919 г. в веде­ние губсовнархоза перешли также лесозаводы 3. Парижского в Петрозаводске, бывшей фирмы Вельгейзена близ Вытегры и мелкие предприятия: мукомольные мель­ницы и крупорушки, кожевенные заводы, мастерские по ремонту судов и сельскохо­зяйственных орудий. 27 апреля 1920 г. был национализирован Сеговецкий чугуно­плавильный завод в Повенецком уезде.

Одновременно шел учет заготовленной частными лесопромышленными фирма­ми древесины и готовых пиломатериалов на биржах лесозаводов. 1 февраля 1919 г. губсовнархоз запретил продажу учтенных пиломатериалов. Все частные биржи пило­материалов были национализированы. Управление наиболее важными отраслями хозяйства - лесозаготовительной и лесопильной - сосредоточивалось в специаль­ных отделах губсовнархоза. К апрелю 1920 г. губсовнархоз взял на учет около 6 млн куб. футов пиломатериалов, хранившихся на биржах лесозаводов. Заготовленная дре­весина и пиломатериалы объявлялись достоянием республики¹¹⁰.

Национализация частных предприятий осуществлялась при активном участии трудовых коллективов. Переход предприятий в ведение местных совнархозов позво­лил наиболее полно и рационально использовать имеющееся на предприятиях сырье, топливо и рабочую силу. Губсовнархоз и уездные советы народного хозяйства при­ступили к налаживанию производства на национализированных предприятиях, за­нимались вопросами заготовки и доставки топлива в центральные районы страны, выполняли заказы фронта.

Особого внимания требовала организация производства на Александровском (с ноября 1918 г. - Онежском) заводе. Завод переходил на обслуживание нужд Мур­манской железной дороги, а для этого необходимо было переоборудовать цеха, пере­квалифицировать рабочих, привлечь на предприятия новых высококвалифицирован­ных специалистов. Нужны были немалые денежные средства. Совнарком выделил для закупки оборудования 2,7 млн руб., совнархоз Северного района - 1,5 млн руб. Петроградский счетно-ссудный комитет предоставил выгодный кредит на 970 тыс. руб., а Олонецкий губисполком ассигновал из своего бюджета на нужды предприятия 2 млн руб. Строители проложили железнодорожную ветку, соединившую завод с ос­новной магистралью, предприятия Москвы и Петербурга направили в Петрозаводск часть недостающего оборудования и станков. Управление дороги командировало в паровозоре­монтный цех завода своих инженеров.

Однако завод продолжал испытывать трудно­сти из-за падения трудовой дисциплины, расхля­банности среди рабочих, вынужденных больше времени уделять поискам куска хлеба, чем работе. В октябре 1918 г. на заводе состоялось объединен­ное заседание коллегии по управлению и завод­ской партийной организации совместно с предста­вителями советских и партийных органов губернии, рассмотревшее вопрос укрепления тру­довой дисциплины на предприятии. Собрание при­знало необходимым провести чистку доллектива от дезорганизаторов производства и назначить на завод политического комиссара. 24 октября был избран новый состав правления завода, в которое вошли рабочие В.В. Пономарев, А.Ф. Маликов, Н.П. Одинцов, И.М. Печерин, инженер A.M. Пригоровский. Председателем правления стал выпуск­ник Петроградского политехнического института талантливый инженер-металлург A.M. Пригоровский, главным инженером - СМ. Эрихман. Политкомиссаром окружной комитет партии назначил В.П.Солунина. На заводе появились совет цеховых старост и дисциплинарный суд из передовых рабочих, которые осуществляли контроль за соблюдением производственной и тру­довой дисциплины, рассматривали конфликты между рабочими и администрацией, случаи невыхода на работу или нарушения установленного порядка.

После гибели под Сегежей В.П. Солунина политкомиссаром завода в марте 1919 г. стал A.M. Калинин. По его инициативе с 1 апреля завод был временно оста­новлен, на нем производился новый набор рабочих и служащих, хорошо зарекомен­довавших себя в труде. На заводе вводилась сдельная оплата труда. За перевыполне­ние норм рабочие получали дополнительную оплату. Все это оздоровило обстановку. 27 апреля Онежский завод выпустил из ремонта первый паровоз. По этому случаю онежцы направили председателю Совнаркома В.И. Ленину телеграмму: "Рабочие Онежского металлургического и механического завода, выпуская из ремонта первый паровоз, приветствуют Совнарком и клянутся, что за первым паровозом последуют другие. Красная армия на фронте, рабочие у паровозов в тылу - вот лозунг дня, и победа за нами"¹¹¹. Но в начале мая работы по ремонту паровозов прекратились. В связи с обострением обстановки на фронте и угрозой сдачи Петрозаводска завод на­чал эвакуацию оборудования и сырья в глубь страны. Значительная часть рабочих ушла на фронт. Во второй половине 1919 г. на заводе осталось около 600 рабочих, выполнявших в основном заказы по ремонту судов Онежской военной флотилии, бро­нированию паровозов и платформ с установкой на них орудий и пулеметов.

После разгрома противника под Петрозаводском положение на заводе стабили­зировалось, удалось открыть ремесленную школу и курсы слесарей. В рабочий кол­лектив вернулись из советских учреждений квалифицированные рабочие. Вместо кол­лективного управления было введено единоначалие, директором завода стал A.M. Пригоровский, а его помощником по технической части - инженер М.И. Карнаухов, впоследствии видный ученый. После гибели на фронте в августе 1919 г. A.M. Калинина место политического комиссара занял Х.Г. Дорошин. С начала 1920 г. рабочие стали получать повышенный продовольственный паек, вводилась 10-про­центная фронтовая надбавка к зарплате за выполнение и перевыполнение норм. Ра­бочие активно участвовали в сверхурочных работах, воскресниках и субботниках, трудовых неделях, что способствовало росту производства. Если в 1919 г. завод вы­пустил из ремонта 6 паровозов и произвел 11 тыс. пудов чугунного и медного литья, то в 1920 г. удалось отремонтировать 26 паровозов и около сотни товарных вагонов, выплавить свыше 20 тыс. пудов чугунных и медных запасных частей¹¹². За успехи, достигнутые в ремонте подвижного состава, Совет труда и обороны 27 октября 1920 г. включил Онежский завод в число 106 ударных предприятий Советской России¹¹³.

Из 10 обследованных в 1918 г. лесопильных заводов вначале удалось наладить производство лишь на 5 (Парижского, Пименова, "Олония" в Петрозаводске, Сунского и Уницкого). Пуск лесозаводов осложнялся военной обстановкой, нехваткой рабочей силы и оборудования. Пришлось ограничиться использованием имеющегося сырья и материалов. В октябре 1918 г. губревисполком утвердил "Инструкцию для служащих и рабочих на лесозаводах". Активная роль в налаживании производствен­ной жизни на заводах отводилась рабочим комитетам и старостам, избираемым проф­союзными организациями. Завкомы получили право контроля за действиями адми­нистрации, цеховые старосты следили за соблюдением внутреннего распорядка на производстве. Вопросы укрепления дисциплины активно обсуждались на партийных собраниях и заседаниях фабрично-заводских комитетов.

К весне 1919 г. удалось подготовить к пуску все 10 лесопильных заводов, но в связи с наступлением противника пришлось эвакуировать оборудование Кумсинского лесозавода в Вытегру, Уницкого в Соломенное. Началась подготовка к эвакуации заводов "Олония", Сунского, Падасского, Соломенского и Лососинского (бывший Пименова). Лишь в сентябре 1919 г. было восстановлено производство на Сунском, Соломенском и Падасском лесозаводах. В конце года удалось пустить Шальский ле­созавод. Начали работать также лесозаводы "Олония" и Лососинский, а в феврале 1920 г. - Муромский лесозавод в Пудожском уезде. Лесозаводы обеспечивали по­требности фронта в военном снаряжении, выпуская лыжи, сани, повозки, деревянную посуду, ящики и т. п. Чтобы справиться с возросшими заданиями, приходилось неред­ко прибегать к сверхурочным работам. С 1 октября 1919 г. по 1 июля 1920 г. лесозаво­ды Карелии произвели по заказам военных частей до 100 тыс. куб. футов досок, 50 тыс. куб. футов брусьев, тысячи бочек, ящиков под патроны и снаряды. Рабочие лесо­заводов Петрозаводска изготовили несколько тысяч пар лыж и санитарных саней¹¹⁴.

В мае 1920 г. произошла реорганизация управления лесной промышленностью. Все лесозаводы в зависимости от их состояния и производительности были разделе­ны на две группы. Первая включала предприятия с лучшим оборудованием, способ­ные выполнять государственные задания и производить экспортную продукцию (Со-ломенский, Сунский, Шальский, Рубежский, Ужесельгский). Финансирование их осуществлялось через Главлеском. Остальные (Лососинский, Падасский, Муромский, Уницкий и "Олония") предназначались для обеспечения местных нужд и оставались в ведении Олонецкого губсовнархоза. Благодаря усилиям губсовнархоза в течение всей гражданской войны работала спичечная фабрика "Огонек" в Петрозаводске. В 1920 г. она выпустила спичек в 7 раз больше, чем в 1919 г. и удовлетворяла местные потребности.

Острая нужда военного времени заставляла местные органы использовать все более или менее приспособленные к производственной деятельности предприятия и кустар­ные мастерские. Примером тому служит пуск Куйтежского железоделательного заво­да, брошенного владельцем Куттиевым. После освобождения Олонецкого уезда ра­бочие завода избрали завком и в конце мая приступили к работе. Губсовнархоз выделил предприятию необходимый кредит, а завком организовал поставку металла. Рабочие трудились в две смены и успешно выполняли заказы губсовнархоза. За год предприя­тие произвело свыше 16 тыс. пудов различных изделий для крестьян (наковальни, то­поры, косы, лопаты, лемеха, шинное железо для оковки колес и саней и т. п.)"⁵.

В условиях военного времени особое значение для советской республики имела заготовка дров, необходимых для заводов, железных дорог и городов страны. Каре­лия являлась важным поставщиком дровяного топлива в промышленные центры, а также местному населению. Трудящиеся поддержали новую форму организации тру­да на лесозаготовках- трудовые артели. Зимой 1918/19 г. в лесу работало 270 таких артелей, включавших 45 тыс. рабочих-лесозаготовителей. Заготовка и доставка дров к местам сплава и железнодорожным станциям производилась только членами арте­лей. Все вопросы внутренней жизни и работы артели решались общим собранием и избираемым им правлением.

Катастрофическое положение с топливом в стране заставило правительство в фев­рале 1919 г. объявить трудовую мобилизацию населения в возрасте от 18 до 50 лет в 25 верстах по ту и другую сторону Мурманской железной дороги. В соответствии с телеграммой Ленина Олонецкий губисполком ввел с 20 марта трудовую повинность в Петрозаводском и Повенецком уездах. Губисполком и губком партии обратились с воззванием к местным советам и партийным организациям, находящимся в районе 25-верстной полосы железной дороги, "приложить максимум энергии для проведе­ния в жизнь декрета о трудовой повинности, разъяснив товарищам крестьянам смысл и значение этой чрезвычайной меры". В течение зимы 1918/19 г. крестьяне Олонецкой губернии заготовили 138 тыс. куб. сажен дров, свыше 300 тыс. бревен и 15 тыс. шпал. По сравнению с 1917/18 г. заготовка дров увеличилась на 173%, а бревен - на 134%.

Чрезвычайно сложной задачей оказалась доставка заготовленной древесины потребителям, ибо Мурманская железная дорога находилась в зоне боевых действий и едва справлялась с военными перевозками. Водный транспорт тоже не мог обеспе­чить планируемый объем перевозок. 8 марта 1919 г. Олонецкий губисполком телегра­фировал В.И. Ленину о том, что в губернии недостаточно средств для предполагае­мой вывозки дров и просил двинуть суда в район Ладожского и Онежского озер¹¹⁶. Ленин дал указание всемерно содействовать вывозке древесины из Карелии. Летом 1919 г. было построено дополнительно 76 судов речного и озерного типа для перевоз­ки дров. И все же из-за нехватки буксирных пароходов и барж в навигацию 1919 г. удалось доставить водным путем в центр только часть заготовленных дров и бревен.

В сезон 1919/20 г. в Олонецкой губернии намечалось заготовить 275 тыс. куб. са­жен дров, 200 тыс. бревен, 1 млн пудов древесного угля. Выполнение такого задания в обстановке активных боевых действий требовало большого напряжения сил. В де­кабре 1919 г. вводится трудовая и гужевая повинность по заготовке древесины, а в марте 1920 г. Совет обороны обязал центральные и местные органы мобилизовать в пределах Олонецкой и Череповецкой губерний всех рабочих и специалистов по судо­строению для подготовки барж и судов к вывозке леса¹¹⁷. В результате принятых мер правительственное задание было выполнено. Удалось полностью удовлетворить по­требности в топливе Мурманской железной дороги и водного транспорта, в Петро­град отправлено 100 тыс. куб. сажен дров и 100 тыс. бревен.

Особенно большие трудности переживало население Карелии в годы Граждан­ской войны из-за постоянной угрозы голода. Урожай 1918 г. в Олонецкой губернии составлял всего 2,5 млн пудов, тогда как для обеспечения населения хлебом до нового урожая требовалось 9 млн пудов. Недостающий хлеб взять было неоткуда. Поэтому продразверстка в Карелии вводилась позже, чем в других районах страны. В тех усло­виях введение ее практически исключалось. Не имея продуктов и промышленных то­варов, местное население прибегало к незаконному черному рынку и мешочничеству. Поставки продовольствия из центральных и южных губерний свелись до голодного минимума. В конце 1918 г. вместо занаряженных по плану 30 вагонов хлеба ежеднев­но поступало не более 3, а с 23 декабря поступление хлеба полностью прекратилось. В связи с этим собравшийся в Петрозаводске съезд представителей продовольственных комитетов губернии 28 декабря телеграфировал правительству: "Население поголов­но голодает, участились случаи смертности, повальных заболеваний, громадные тол­пы голодного народа ежедневно являются в продорганы с требованием хлеба, грозя самосудом. Престиж власти среди населения все более подрывается. В некоторых во­лостях на почве голода невозможно провести мобилизацию, голодные граждане от­казываются идти в ряды армии, участились случаи перехода голодных граждан в стан наших врагов англо-французов, финно-белогвардейцев. Положение становится угрожающим"¹¹⁸.

Пытаясь выйти из такого положения, местные органы ввели с 1 марта 1919 г. твер­дые нормы выдачи хлеба для населения: 20 фунтов хлеба в месяц для лиц, занятых тяжелым физическим трудом, и по 15 фунтов - для всех остальных¹¹⁹. 24 февраля Совет обороны удовлетворил просьбу Наркомата путей сообщения о предоставле­нии красноармейского пайка 38 тыс. рабочих и служащих Мурманской железной до­роги и членам их семей¹²⁰. Наркомпроду предлагалось принять экстренные меры к снабжению Карелии продовольствием. В марте-апреле и июле Совет обороны вновь и вновь обращался к вопросу об улучшении снабжения продовольствием трудящихся северных губерний, Мурманской железной дороги и бойцов 6-й армии. Правитель­ство выделяло керосин, хлопчатобумажные ткани и другие товары для товарообменных операций, чтобы удовлетворить нуждающихся питанием по установленным нор­мам. В мае Петроградский комитет обороны направил в распоряжение Олонецкого губпродкома 5 тыс. пудов хлеба. С января по сентябрь 1919 г. губерния получила из центральных губерний всего 1,4 млн пудов хлеба¹²¹.

Весной 1919 г. остро встал вопрос о вспашке и засеве полей. Повсеместно ощуща­лась нехватка рабочего скота, сельскохозяйственных орудий, семян. Правительство направило в губернию семена овса и ячменя, а также картофеля и овощных культур. Но развернувшиеся на территории Карелии боевые операции не позволили завершить в срок весенние полевые работы. Противник захватил южную Карелию, Заонежье и часть Пудожского уезда. Сенокос и посев озимых не удалось провести, так как муж­чины ушли на фронт.

В те дни предметом особой заботы стали семьи красноармейцев. В период весен­него сева им в первую очередь оказывалась помощь семенами. Создаваемые в волос­тях комиссии заботились об обеспечении семей красноармейцев тягловой силой и инвентарем. Потребность в семенах удовлетворялась за счет перераспределения запа­сов других хозяйств, а все работы на полях выполнялись сообща в порядке взаимопо­мощи. Из Повенца сообщали в ЦК партии большевиков: "До настоящего времени ни одна семья красноармейца, которая фактически нуждалась, не была обойдена"¹²². Семьи красноармейцев получали также государственную помощь деньгами и продо­вольствием. На каждого нетрудоспособного члена семьи, находившегося на иждиве­нии красноармейца, выдавались продовольственный паек и ежемесячное денежное пособие. По данным на 1 октября 1919 г., такое пособие в Олонецкой губернии полу­чали 48,3 тыс. семей красноармейцев¹²³.

Семьям красноармейцев выдавались также единовременные ссуды на поддержа­ние хозяйства, скот и сельскохозяйственные орудия. В первой половине 1920 г. на покупку инвентаря и обеспечение красноармейских семей было израсходовано 29 млн руб. Только в Олонецком, Лодейнопольском и Петрозаводском уездах красноармей­ские семьи получили 13,3 тыс. пудов семян ржи, овса и ячменя, тысячи кос, серпов, мотыг, лопат и т. п.¹²⁴ Забота о семьях красноармейцев способствовала поддержанию в воинских частях боеспособности и уверенности в победе.

С осени 1919 г. в губернии начала вводиться продразверстка. Размер ее по уездам и волостям определялся на основе учета посевных площадей и собранного урожая. К этой работе широко привлекался деревенский актив. В октябре 1919 г. Олонецкий губисполком решил сдать для Красной¹ армии 500 голов скота. Кроме того, крестьяне губернии поставили красноармейским частям 80 тыс. пудов сена, 17 тыс. пудов рыбы, тысячи пудов грибов и ягод¹²⁵. Завышенные размеры поставок в ряде волостей вызы­вали недовольство крестьян, однако они вынуждены были мириться с этим как с жес­токой необходимостью, поскольку на территории края шли боевые действия.

На 1920 г. губерния получила новое задание по продразверстке: 50 тыс. пудов хлеба, 8,6 тыс. пудов масличных семян льна и конопли, 1120 голов крупного рогатого скота, 600 тыс. пудов сена. На местах задание восприняли сдержанно. 5 января нар­ком продовольствия А.Д. Цюрупа потребовал от Олонецкого губисполкома и губ­продкома проявить настойчивость и добиться "получения максимума", подчеркивая, что "для такого нажима губпродкомам даны все возможности"¹²⁶. К середине октяб­ря крестьяне Олонецкого уезда поставили 2 тыс. пудов мяса, 35 тыс. пудов сена, Пет­розаводского - 118 голов крупного рогатого скота, 90 пудов масла, 20 тыс. пудов сена, Пудожского - 585 голов крупного рогатого скота, 1078 голов мелкого скота, около 15 тыс. штук яиц, 12 пудов масла, более 30 тыс. пудов сена.

К этому времени кризис сельского хозяйства Карелии, вызванный войной и поли­тикой военного коммунизма, достиг особой остроты. В северо-западных карельских волостях, только что освобожденных от белофиннов, продразверстка не проводилась, а в Олонецком, Петрозаводском, Повенецком и Пудожском уездах было немало слу­чаев отказа выполнять заданные размеры разверстки. С мест шли тревожные сигна­лы о растущем недовольстве и сопротивлении крестьян. В Авдеевской и Нигижемской волостях Пудожского уезда начались аресты уклонявшихся от разверстки. Крестьяне Пудожского уезда жаловались председателю ВЦИК М.И. Калинину: "Раз­верстки у нас производятся бессистемно, иначе говоря, что бог на душу положит. Ни о каком учете урожая не было и помину. И даже когда крестьяне просили освидетель­ствовать хлеб на корню, в особенности пропавшие от засухи яровые, то почему-то и это не было уважено, а когда пришла разверстка, то не считались с наличностью хле­ба. При наличии такой неразберихи крестьяне, не зная, сколько каждому из них сдать хлеба государству, в борьбе за существование частью прятали иногда последние пуды, за что их порицают, называя врагами республики и т. п."¹²⁷ При таком отношении крестьян к продразверстке никакая агитация не действовала. Изъятие излишков про­довольствия у крестьян производилось волисполкомами и сельсоветами с помощью милиции, а наиболее строптивые попадали в тюрьму.

Наряду с натуральными изъятиями крестьяне обязаны были выплачивать уста­новленный 30 октября 1918 г. единовременный 10-миллиардный чрезвычайный на­лог. По замыслу властей он преследовал цель ограничить экономическую мощь имущих слоев города и деревни, а на практике повсюду взимался по уравнительно­му принципу - по семьям и дворам, по наличным душам, без учета платежеспособ­ности облагаемых. Карельская деревня находилась в состоянии постоянного напря­жения, которое иногда выливалось в открытые выступления. Чрезвычайный налог на жителей Олонецкой губернии был установлен в сумме 15 млн руб., но затем был уменьшен до 12,5 млн руб. (в связи с отделением Каргопольского уезда в состав Во­логодской губернии). В 1919 г. налог не собирался из-за военных действий, а в пер­вой половине 1920 г. с крестьян взыскали 3,6 млн руб. Кроме того, они выплатили в 1919  г. немалый единовременный налог. В результате платежеспособность населе­ния края полностью иссякла. В июне 1920 г. губисполком обратился в правитель­ство с просьбой списать 8,5 млн руб. чрезвычайного налога "как сумму, безнадеж­ную к поступлению"¹²⁸.

Помимо разверстки и денежных налогов тяжелым бременем на крестьян ложи­лись трудовая и гужевая повинности, которые выполнялись в любое время года. Об­щий убыток от всех крестьянских платежей, и трудгужповинности достиг в 1920/21 г. не менее 1/4 условно-чистого дохода.

Принудительное вмешательство в область мелкого крестьянского производства обернулось деградацией деревни, сокращением посевных площадей, ухудшением ка­чества обработки полей, застоем в животноводстве и падением традиционных крес­тьянских промыслов. На общем фоне некоторого сокращения беспосевных и многосеющих хозяйств выявилось нежелание тружеников деревни обрабатывать полученные в ходе аграрной реформы пахотные угодья. В 1920 г. пашня в губернии сократилась до 47,2 тыс. десятин против 77,4 тыс. десятин в 1917 г., а плодородие земли упало за это время на 1/3¹²⁹. Одновременно увеличилось число безлошадных хозяйств. В

1920  г. около половины крестьян края имели в своем хозяйстве одну лошадь, 45% - одну корову. Число хозяйств с двумя лошадьми, тремя и более коровами составляло незначительный процент. Зажиточные крестьяне почти исчезли. Все это свидетельствовало о тяжелых социально-политических последствиях революции и Граждан­ской войны в Карелии, где, по признанию местных советских органов, "все более со­стоятельные граждане... пришли в положение настоящих пролетариев". Обеднение и безысходность вели к формированию потребительского, не связанного с рынком кре­стьянского хозяйства, обеспечивающего нищенский прожиточный минимум.

В начале 1919 г. советское правительство предприняло попытку производствен­ного кооперирования крестьян. Декретом ВЦИК от 14 февраля предусматривалось "для окончательного уничтожения всякой эксплуатации человека человеком, для орга­низации сельского хозяйства на основах социализма" осуществить "переход от еди­ноличных форм землепользования к товариществам". Однако усилия властей натол­кнулись на сопротивление крестьян. За год в Олонецкой губернии удалось создать 19 коммун, 40 сельскохозяйственных артелей, 7 совхозов и 10 товариществ по совмест­ной обработке земли¹³⁰. Это были маломощные, ориентированные на помощь госу­дарства хозяйства. Характеризуя деятельность первых совхозов в Карелии, губерн­ский земельный отдел отмечал: "Образование совхозов в Олонецкой губернии было чисто случайным, не считаясь ни с расстоянием от населенных пунктов и центров, ни с целесообразностью устройства хозяйства в данном районе, и, главное, без всякого задания в направлении хозяйства. Заведующие назначались совершенно случайно, из неподготовленных к сознательной общественной деятельности людей. В большинстве своем совхозы ставили целью запахать и засеять возможно большую площадь земли, не считаясь с наличием сельскохозяйственного инвентаря и необходимой рабочей силы"¹³¹. Понятно, что такие хозяйства были обречены на неудачи и не могли слу­жить примером и стимулом для крестьян.

В целом политика коммунистической партии, стремившейся обеспечить смычку города и деревни, в 1918-1920 гг. неоднократно корректировалась. От "красногвар­дейской атаки на капитал" и "вооруженного похода в деревню", направленных на обострение политической борьбы и установление диктатуры пролетариата в городе и деревне, с осени 1918 г. партия перешла к радикальному пересмотру своей полити­ки, прежде всего в отношении крестьянства. Попытки с ходу "взять крепость" путем национализации и экспроприации, введения продовольственной диктатуры не уда­лись. Поиски соглашения с крестьянством завершились выработкой и принятием на VIII съезде РКП(б) в марте 1919 г. курса на союз с середняком. Смена курса благо­творно отразилась на социально-политической ситуации в России.

Однако после освобождения европейского Севера и Карелии от интервентов и белогвардейцев трудящиеся вновь почувствовали на себе ужесточение государствен­ного принуждения, связанного с милитаризацией труда в промышленности и на транс­порте, с изъятием по разверстке всех "излишков" продовольствия у крестьян. Все это не могло не вызывать недовольства и сопротивления со стороны крестьянства, слив­шегося с массовыми крестьянскими волнениями и восстаниями в центральных и юж­ных губерниях страны.