Первые курортники

Летом 1718 года на лечение стали прибывать первые пациенты. Одним из первых приехал комендант Петербурга генерал-поручик Роберт Брюс, который перед поездкой в марте 1718 года проконсультировался с Р. Эрскиным и получил разрешение на курс лечения. Тогда же приехали шутихи из «всешутейшей» команды царя: Дарья Гавриловна Ржевская, княгиня Прозоровская (Анастасия Петровна Голицына?) и другие. Как сообщал В. Геннин, они «пользу от вод получили, а именно у господина генерал-поручика Брюса вышло камней больших и малых с лишком 40. А драгунский полковник Щербатов от воды здесь выздоровел». 5 августа приезжают на воды любимец царя поп Иван Хрисанфович Битка, стра­давший водянкой, и Великан Буржуа. Битка чувствовал себя очень плохо и некоторое время провел в доме коменданта Геннина, прошел курс ле­чения и, как сообщал кабинет-секретарю А. Макарову В. Геннин, «исце­ления не получил, только получил хороший апетит». В 1718 и 1719 годах лечился президент Главного магистрата князь Ю. Ю. Трубецкой, кото­рому царица Прасковья Федоровна уступила свои хоромы, поскольку здесь в это время, «кроме ее хором, никакого строения не обреталось». В 1720 году, однако, князь Трубецкой отправился на воды за границу.

Роберт Эрскин 23 ноября 1718 года прибыл на Петровский завод, ви­димо, в последней надежде найти исцеление (по одной из версий он был отравлен). Он был, как пишет В. Геннин ... «зело от болезни труден, и от такой великой его болезни к водам везти его невозможно. А оставался он у меня и зело желал он марциальных вод пить, и я послал и привезли из марциального колодезя 4 бутылки и которой он больше двух малень­ких рюмок выпить не мог и после того минув с полчаса, выблевал он такое тугое и черное флегмо, что зело было удивительно». Эрскин умер 30 ноября, но уже в письме от 25 ноября, понимая неизбежность его смер­ти, Геннин спрашивал у кабинет -секретаря А. Макарова, где похоронить Эрскина: может быть, при заводе у лютеранской кирхи?.. Перед смертью архиатр продиктовал в присутствии Геннина свое духовное завещание, в котором велел свои замечательные коллекции продать царю, а день­ги от продажи раздать бедным и богадельням своей родины Шотландии. Эрскин просил похоронить его на Аптекарском острове в Петербурге, но Петр I, организовав в столице похороны со всеми почестями, велел похоронить его рядом со своей любимой сестрой Натальей Алексеевной в Александро-Невской Лавре.

Среди первых пациентов имелось немало близких царю людей, неко­торые из них были серьезно больны, и советы докторов им не помогали. Большим поклонникам Бахуса из «всешутейшей» царя также не мешало  продержаться какое-то время на диете. Царь предлагал лечение на источ­нике корабельным мастерам, участникам военных событий. Некоторых из них Петр скорее всего отправлял на воды, не спрашивая их согласия, без лишних церемоний. Показательно письмо царя к Ф. М. Апраксину от 8 июня 1721 года: «Господин Адмирал. Галерному мастеру французу Доктор весьма велел ехать к водам на Олонец, а он не очень хочет; изволь его неволею выслать. А деньги на иждивение ево я отдал Калмы­кову. Петр». В 1723 году Петр отправил на воды капитана 1 ранга, ко­мандира шнявы «Полтава», Мартына Гослера. Уговаривал царь поехать на источник и тяжело больного водянкой Б. П. Шереметева, и тот уже собрался «ради последнего искушения», но умер 30 ноября 1718 года.

3 марта 1719 года только что возвратившийся с олонецких вод Петр I навестил князя А. Д. Меншикова и, порассуждав о болезни светлейше­го, очень рекомендовал эти воды с «неслыханным» действием. В июле 1719 года А. Д. Меншиков отправился в путь (хотя вполне возможно, что его личный доктор Ригер, исследовавший вместе с Блюментростом воду, такой рекомендации ему не прописывал). Поездка светлейшего, зафик­сированная Поденной запиской, дает хорошее представление о характе­ре дороги и возможностях для отдыха и развлечений на водах. Нуж­но сказать, что почти все упомянутые в «Записке» населенные пункты сохранились.

От столицы Меншикова провожали домашние до самого Александ-ро-Свирского монастыря, откуда к часу ночи он прибыл в Олонец, где в честь его прибытия «палили из 37 пушек». Переночевав в дьяческом доме, 19 числа князь проехал карельские деревни в районе Торосозера (почти весь путь до заводов лежал через места проживания карел), где ку­шал в палатке, а в Коткозере в палатке переночевал. 20 июля он добрался через Кескозеро на Святозеро, где переночевал и 21 июля в 4 часа дня выехал в деревню Пряжу, где «изволил кушать», а потом «при часовне попокоясь, отъехал во дворец, зовомый Половина». Несмотря на то, что дво­рец был построен для отдыха, путник предпочел палатку. 22 июля, встав в 4 часа пополудни, князь отправился на Петровский завод, где в честь его прибытия палили из 25 пушек. На заводе Меншиков осмотрел с лан-дратом¹² Муравьевым, как льют пушки, делают холодное оружие и про­волоку.

¹² Должность в России в 1713-1719 годах выборный советник от дворян уезда. Ландраты помогали губернатору управлять губернией, с 1715 года руко­водили частями губернии - долями, в 1719 году были заменены воеводами.

23 числа водным путем через Логмозеро и Шую поехал на воды. В Шуе он кушал, в Кончезере ночевал в доме В. Геннина, в котором и остановился на все время пребывания (хозяин был за границей). 24 июля Меншиков в сопровождении придворных гулял у пристани около Габозера а 25-го приказал «отделать лодку» и на следующий день отправился с канцелярии советником Василием Степановым и генерал-адъютантом Вельяминовым и другими придворными на Габозеро, где перехал озеро к другой пристани и пошел к марциальным водам, где начал лечение. Потом он отправился к царице Прасковье Федоровне и выпил там еще 6 стаканов. Навестив графа Ф. М. Апраксина (тот жил в царском дворце), он вернулся на медные заводы. 27 числа Меншиков выпил 10 стаканов воды и пообедал с придворными. 28 июля светлейший «по забавах гу­лял под горою, смотря, как отделывают лодку», потом, отправив почту, в 8 вечера лег спать. 2 августа Меншиков плавал по Габозеру, на следую­щий день выпил 9 стаканов воды (вероятно, не из источника, а заранее принесенную) и сухим путем поехал к царице Прасковье Федоровне, за­тем опять посетил адмирала Ф. М. Апраксина и гвардии-майора Скорнякова-Писарева. 5 августа князь отправился в обратный путь. Приехав на Петровский завод, он отправился «во дворец» (речь идет о его «хоромах» при заводе, которые упоминаются в описаниях Петровского завода, или о дворце Петра I). На следующий день он отслушал всенощную в Пет­ропавловской церкви, затем побеседовал с ландратом Муравьевым и отправился назад в столицу водным путем через деревню Деревянное, где и переночевал на судне. 7 августа он побывал на острове Брусно, где находился небольшой монастырь и добывался горновой камень для заводов. Целый день гулял по острову и, пообедав в монастыре, заноче­вал на сойме. 8 числа подъехал к реке Коровине, и после остановки судно вошло в Свирь. 9 августа местом остановки была небольшая Яблонская пустынь, откуда князь поехал в коляске и прибыл в Лодейное Поле, где побывал 10 числа на службе в церкви Апостола Петра. Заночевал Мен­шиков в Ильинском монастыре, на следующий день ночевал в деревне Паше, а 12 прибыл в село Сясь. Переночевав в Старой Ладоге, 13 числа князь водой через Шлиссельбург отправился в столицу.

Дневник поездки позволяет сделать вывод, что в июле-августе 1719 года на курорте лечилось одновременно 5-6 человек из окружения царя, воз­можно, еще несколько сопровождали царицу Прасковью Федоровну (она второй раз в этом году приехала на источник) и адмирала Ф. М. Апракси­на; кроме того, здесь находилось несколько человек прислуги. Дорога посуху, видимо, не располагала к безостановочному движению и занимала около недели от Александро-Свирского монастыря и 9-10 дней от столи­цы. На пути уже был построен дворец в деревне Половине. Вероятно, Меншиков намеренно посещал небольшие монастыри и пустыни (вско­ре по указу царя 27 мелких монастырей и пустыней были подчинены Александро-Свирскому монастырю).

Со временем на источник стали ездить не только страдавшие каки­ми-то недугами лица из окружения царя. Царь старался как можно шире рекламировать лечение на водах. Указом от 27 июня 1720 года Петр за­претил частным лицам привозить заграничные минеральные воды (спа, пирмонскую, бристольскую, зальцерскую) в российские порты, предо­ставив это право главной аптеке Медицинской канцелярии.

Как некогда «Куранты» информировали россиян о заграничных во­дах, так теперь «курортную» хронику предлагают читателю петровские «Ведомости». С одной стороны, рекламируется лечение на водах (на­пример, в июне 1719 года «Ведомости» сообщают, что скоро на мар-циальные воды отправится царица Прасковья Федоровна и «другие мно­гие знатные особы»), с другой - в этих сообщениях подчеркивается, что не один только Петр I нуждается в серьезном лечении: «шведский король не может ... от гравели или почечного камня», «схватило папу ли­хорадкою с коликою, медикусы велели ему выпить амигданового масла, от которого вышел у него камень», «король наш курфюрст поехал ... в Пирмонд на три недели для принимания минеральных вод. Туды же ожидают по все часы голштейноторского герцога». Тема лечения с ха­рактерной для эпохи грубоватой откровенностью принимает через газе­ту интонацию заурядности происходящего с самим царем. В 1723 году в газете появляется реплика «О мнении некоего доктора медицины о вре­де минеральных вод».

Лечение на водах упоминается и в частной переписке. В апреле 1721 го­да государыня Екатерина Алексеевна писала царице Прасковье Федоров­не: «В начале поздравляю вас государыню (со) счастливым употреблени­ем марциальных вод, и желаю сердечно, дабы оные вам, государыне, были от болезни действительны, что дай Боже!». А вот как «агитировала» ца­рица Прасковья Федоровна поехать на Олонец дочь Екатерину: «Сестра моя, княгиня Настасья, более 15 лет ... великую скорбь имела, пожелтела и распухла, и в болезни ея все отказались; и ее государь изволил послать к водам, пока от тех вод выздоровела: как не бывало болезни» (речь шла о Настасье Федоровне Салтыковой). Сама Прасковья Федоровна, стра­давшая в последние годы жизни многими болезнями, несколько раз по­бывала на марциальных водах (4-5 поездок). Для нее уже в 1718 году там был построен небольшой дом, для ее «шествия к марциальным водам» выделялись до 60 подвод на станах. Но воды ей не помогали (царица умерла в 1723 году). Побывали в 1719 году на источнике и ее дочери: герцогиня курляндская - будущая императрица Анна Иоанновна и часто хворавшая Прасковья Иоанновна¹³.

¹³ Историк М. И. Семевский писал о Прасковье Федоровне, что она «слепо веровала... в спасительность медицинских советов» царя и «часто посещала его любимые минеральные воды в наивной уверенности, что вода может спасти ее от водки и вина, повергших ее в безвременные и тяжкие недуги!».

Наряду с царицей Прасковьей Федоровной и князем Ю. Ю. Трубец­ким на источнике можно было встретить крестьянку, рыболова, солдата. Жили «курортники» из простых, вероятно, в соседних деревнях, кото­рые, как и Кончезерский завод, находились в нескольких верстах от ку­рорта (Восточное и Западное Кончезеро, Спасская Губа Мунозерского погоста).

Во время поездок царский поезд «подбирал» по дороге будущих па­циентов для лечения на водах. Узнав о больных на каком-либо из поч­товых станов, предлагали оплатить поездку на источник. В 1722 году на воды был взят «рыбный ловец» из Рыбной слободы Алексей Терентьев Лось, которому было выдано 10 рублей. Тогда же Афросинье Фадее­вой из деревни Закозье Белозерского уезда Екатерина Алексеевна по­велела ехать для лечения, но когда та приехала, доктор ей «воды пить не разрешил», и ее отпустили, выдав на дорогу 3 рубля. Крестьянину деревни Вегоруксы Олонецкого уезда Федору Максимову в 1722 году выдали 4 рубля для отвоза жены к водам, на подставе Куздре крестьянке Аксинье Михайловой пожаловали на лечение 3 рубля...

Таких пациентов из простонародья было, вероятно, не так уж много. «Спонсировалось» лечение и жителей столиц. В 1724 году на водах ле­чился маленький мальчик Дмитрий Андреев, «который был завезен из Москвы и оставлен». В апреле 1720 года гайдуку Василию Григорьеву были выданы от Екатерины 130 рублей для поездки. Установить, сколько всего больных (а в данном случае на источник ехали действительно боль­ные) прошли курс лечения, невозможно, так как сведений об этом не со­хранилось, хотя, вполне вероятно, курортный доктор какую-то информа­цию (возможно, и для царя) об излечившихся фиксировал¹⁴.

¹⁴ В 1778 году на источнике сгорела лекарская изба с «какими-то письмен­ными делами».

Посещали воды и представители духовенства. Архиепископ Феодо­сии Яновский прибыл на источник в 1722 году, побывав до этого на не­скольких западноевропейских курортах. Попросился в отпуск к марци­альным водам и советник Св. Синода архимандрит Петр. В 1724 году архимандрит Новоспасского монастыря Иерофей просился на 15 дней на другие марциальные воды - «близ Москвы».

Некоторые больные просили привезти марциальную воду в столи­цу. Лечившийся летом 1721 года с супругой известный корабельный ма­стер Филипп Петрович Пальчиков в ответ на такую просьбу некой Дарьи Ивановны (жены кабинет-секретаря?) ответил, что доктор Равинель сде­лал следующую пробу: на 3 дня поставил в закупоренных бутылках воду и выяснил, что по прошествии этого времени вода стала «бездействую­щей». Пальчиков обещал тем не менее, что «для уверения» несколько бутылок привезет... Доктор Равинель, таким образом, считал, что вода сохраняет лечебные свойства до трех дней.

В 1719 году Петр I принял решение об отправке на олонецкие воды на два месяца большой группы больных и увечных воинов -156 участников Северной войны из Петербургского госпиталя. Разных полков солдаты и урядники были отправлены водным путем на судах олонецких заво­дов. Для сопровождения было выделены здоровые солдаты - по одному к 10 больным. Где они жили во время лечения - неясно, скорее всего, были расквартированы в Кончезере и окрестных деревнях. В 1742 году подобное лечение состоялось за счет Военной коллегии: на воды были посланы раненые «в нынешней войне» (1741-1743) со Швецией: один сотник и пять казаков.

Известно, что лечился марциальными водами и В. Геннин, который, уже находясь на уральских заводах, просил разрешить ему выехать с же­ной на кончезерские воды. Иоганн Блиэр в 1726 году во время экспеди­ции посетил источник.

Уже к 1720 году олонецкий источник приобрел (в столицах, прежде всего) широкую известность. Брауншвейгский резидент Фридрих Хрис­тиан Вебер писал, «что источник олонецкий вошел в такую славу, что в настоящее время он сделался почти универсальным лечебным средством в России. Целебное свойство воды главным образом состоит в том, что она очищает желудок и возбуждает аппетит». В заметках Вебера по поводу источника сквозит заметный скептицизм, он делает вывод, что использо­вание «простых естественных средств» для лечения вообще характерно для россиян, которые «имеют прирожденное отвращение к аптекам».