Барсук

Барсук, обитающий в Карелии и на смежных территориях, характеризу­ется довольно крупными размерами тела и черепа и относится к среднерус­ской форме. Вес тела животных очень сильно изменяется по сезонам, в ре­зультате в конце осени звери весят почти вдвое больше, чем в начале лета. В среднем взрослые самцы (л =18) весят 8,6 (6,1-22,3) кг, самки (п = 14) -8,2 (5,3-20,5) кг, при длине тела, соответственно, самцов - 718 (583-890) мм, самок - 686 (598-782) мм.

Распространение. Численность. Биотопическое распределение.

В Каре­лии проходит северная граница распространения вида, однако изобразить ее линией, соединяющей крайние точки добычи животных, весьма затрудни­тельно. Самым северным пунктом добычи барсука в Карелии по-прежнему остается названное М.Я. Марвиным (1959) место между деревнями Рувозеро и Тумча Лоухского района (66°10' с.ш.). Здесь же у М.Я. Марвина находим список деревень, в окрестностях которых в разные годы добывались барсу­ки: Сундозеро, Ладвозеро, Лувозеро, Рагозеро, Войница, Письмогуба, Поньгогуба (рис. 69). Мы располагаем также данными о добыче зверей в 1960-1970-е годы близ пос. Кестеньга Лоухского р-на, д. Вокнаволок, пос. Калевала (Калевальский р-н). Все вышеназванные места расположены южнее первого пункта. Более того, на значительной территории северо-за­падной части республики (Лендеры, Реболы, Костомукша) этот зверь охот­никам-карелам неизвестен вовсе. Нет сведений о барсуке также из северо-восточной части Карелии, в том числе из Прибеломорья.

Совершенно очевидно, что на севере Карелии барсук чрезвычайно ре­док, а распространения его носит очаговый характер (рис. 69). Одна из при­чин такого распространения - полное отсутствие дождевых червей и в на­званной местности, и на значительной территории других северных районов Карелии. Очевидно, правильным будет считать самой северной местностью редких, но регулярных встреч барсука в Карелии район пос. Калевала, а да­лее на восток шоссейную дорогу, соединяющую этот поселок и г. Кемь, что будет несколько южнее границы, названной нами ранее (Данилов и др., 1973; Данилов, Туманов, 1976а).

Очевидно, уместно заме­тить, что ряд авторов северную границу барсука проводят через южные районы Мурманской обл. (Наумов и Лавров, 1941; Громов и др., 1963; Бобринский и др., 1965; Колосов и др., 1965; Флинт и др., 1970). Только В.Г. Гептнер (1967) указывает, что на Кольском полуострове барсука нет. Судя по всему, единственным, к тому же шат­ким, основанием для заключе­ния об обитании барсука на юге Мурманской обл. послужило до­статочно  вольное  толкование

кратких замечаний, на сей счет, Ф.Д. Плеске (1887). Характерно, что М.И. Владимирская (1964) вовсе не упоминает барсука среди зверей Мур­манской обл. Семенов-Тян-Шанский О.И. (1982) сообщает о нем, со ссыл­кой на сведения, полученные от саамского охотника, который сообщил о единственной добыче в конце зимы 1924 г. барсука, забежавшего по насту близ Осинового озера, в нескольких километрах к югу от Лапландского заповедника. (Однако эти данные вызывают некоторые сомнения уже по­тому, что, заключая заметки о барсуке в Мурманской обл. О.И. Семе­нов-Тян-Шанский пишет: - "Саамы не знают барсука и своего названия для него не имеют").

В соседней Финляндии (Kauhala, 1995; 1996b), северная граница ареала проходит по линии, соединяющей города Кеми и Кухмо, последний распола­гается значительно южнее п. Калевала, где барсуков добывали неодно­кратно (рис. 69). Вместе с тем в цитированных выше работах находим сведе­ния о добыче в 1995 г. самки барсука в районе населенного пункта Киттиля (Kittila) - 67°50' с.ш., а также сведения по продвижению барсука на север в течение 1945-1993 гг. Одновременно, там же сообщается о расселении на се­вер барсука в Швеции и Норвегии за то же время, на значительно большее расстояние (300 км).

Однако еще ранее, в начале XX столетия (1912 г.) барсук был зарегист­рирован в Финляндии в районе населенного пункта Тервола (Tervola) -66°25' с.ш. Зверей постоянно встречали также в районе Куусамо -65°55' с.ш., где, по мнению Э. Нихольма (Nyholm, 1972), очаги обитания бар­сука существуют постоянно.

Очаговый характер распределения барсука прослеживается и на се­верном пределе его ареала в Карелии. Подобное явление свойственно для периферии ареала многих видов млекопитающих и птиц, вследствие чего вычерченная линией область распространения вида рисует ее весьма ус­ловно.

Численность барсука на севере Карелии незначительна и возрастает по мере продвижения к югу. На севере - на пределе ареала, в среднем встре­чается - 0,01 колонии на 1000 гектаров, в центральной части республики -0,3, а в южной - 0,5, а местами (Заонежье, Прионежье, Приладожье) дости­гает 1,5 колонии на 1000 га (Данилов, Туманов, 1971; 1976 а). Если принять, что в одной норе живут в среднем 4 зверя, то плотность населения живот­ных составит: на севере - 0,04 экз., в центральной части - 1,2 экз., в юж­ной - 2,0 экз. на 1000 га. Однако учеты, проводимые в конце 1960-х - нача­ле 1970-х годов на пробных площадях в южной Карелии, дали значительно более высокие показатели, варьировавшие по годам от 2,34 до 3,75 экз. на 1000 га (Данилов, Туманов, 1976а). Особенно высокая численность барсука наблюдалась в заповеднике "Кивач", где по данным Э.В. Ивантера (1973) насчитывалось 2,5 колонии на 1000 га.

Повторение учетов на старых пробных площадях в южной Карелии в последние годы показало увеличение численности вида, которая составила в 2000-2004 гг. - 5 экз. на 1000 га.

Распределение барсучьих городков по угодьям в Карелии обнаруживает явное предпочтение, отдаваемое зверями смешанным лесам. Обычны они также в ельниках-зеленомошниках и ельниках-разнотравных с примесью осины, березы, с хорошо развитым подлеском. Барсучьи норы в сосняках очень редки. Вместе с тем по наблюдениям в Ленинградской области барсу­чьи колонии с одинаковой частотой встречаются и в еловых, и в сосновых лесах (Новиков, 1970).

Такие различия в биотопическом распределении барсука объясняются, очевидно, геоботаническими особенностями сравниваемых территорий. В южных и западных районах Ленинградской области сосновые леса пред­ставлены преимущественно высокобонитетными сосняками-зеленомошниками со значительной примесью ели, осины, березы и хорошо развитым подлеском. Располагаются они на хорошо дренированных супесчаных и су­глинистых почвах. Сосновые же насаждения Карелии - это главным обра­зом низкополнотные сосняки-беломошники, сфагновые, верещатники и скальные. Условия норения в таких угодьях неблагоприятны, невысока и кормность таких биотопов.

Барсучьи поселения на вырубках явление довольно редкое и, как прави­ло, это старые колонии, сохранившиеся после рубки леса.

Большинство барсучьих поселений приурочено к холмистой местности. Крутизна склона холма не имеет решающего значения при выборе живот­ными места для устройства нор. Приходилось встречать норы на склонах крутизной и в 45° и 5-6°. Все осмотренные колонии располагались на юго-западных или западных склонах, реже - на южных. Это объясняется более ранним их прогреванием и освобождением от снега весной. Выходы из нор не имеют строгой ориентации. Все колонии располагаются недалеко от во­доемов или болотистых низин.

Участок обитания. Жилища.

Размер участка, занимаемого семьей барсу­ков, определить практически невозможно без использования радиотелемет­рического оборудования. В наших условиях мы можем судить об этом лишь по косвенным показателям - добыче, и встречах зверей дистанции между со­седними городками людьми, троплении части пути барсуков ранней весной и летом. Нам известны случаи добычи барсуков (вне поселений) и в непо­средственной близости от городка, и в значительном - более 2 км от него. Летом 1966 г. на юге Карелии были прослежены 1,5 км пути зверя по про­селочной дороге. При этом ближайшее поселение находилось в 5 км от ме­ста встречи следов. Следы зверей приходилось неоднократно встречать на проселочных дорогах и следовать по ним по 300-500 м, причем находились эти следы в 1-2 км от известных нор барсуков.

Весной, в период выхода из нор, барсуки проходят значительно большие расстояния. Наибольшая протяженность такого пути, прослеженного по на­сту 25 апреля 1974 г., равнялась 8 км. Барсук вернулся в ту же нору, из кото­рой вышел, при этом удаление следов зверя от нее достигало 2,5 км. Очевид­но, радиус наиболее активной деятельности барсуков составляет не менее 3 км.

Расстояние между соседними поселениями на территории, где ведутся стационарные наблюдения, при достоверном отсутствии между ними других колоний колебалось от 3 до 7 км.

Барсуки живут исключительно в норах. Случаи нахождения зверей в других убежищах очень редки и в них находили, как правило, зверей потре­воженных или выгнанных из нор. Нам известно три случая добычи барсуков в начале апреля под стогами сена в Заонежье. В одном случае это была сам­ка с двумя слепыми почти голыми детенышами, в двух других - одиночные самцы. Подобные случаи известны и в соседней Ленинградской обл. (Нови­ков, 1970; Данилов, Туманов, 1976а).

Горшков П.К. (1973), изучавший барсука в Татарии, считает, что весен­нее выселение барсуков из постоянных нор во временные убежища - явле­ние довольно обычное и, возможно, связано с большим количеством экто­паразитов, скапливающихся в норах за зиму.

Размеры поселений барсука варьируют в зависимости от их возраста, особенностей грунтовых условий и числа зверей, живущих в них. Глубина залегания ходов под землей зависит от уровня грунтовых вод. В Карелии в осмотренных поселениях гнездо располагалось на глубине около 1 м (70-100 см). Наибольшая глубина была 1,7 м. Южнее - на юге Ленинград­ской, в Псковской обл. гнездовые камеры нередко находятся на большей глубине - до 2-2,5 м (Данилов, Туманов, 1976а).

Средний по величине барсучий городок занимает площадь 100-150 м². Наибольшая площадь самого старого поселения, известного более 20 лет, составляла 750 м². Количество ходов, ведущих в убежище зверей, в значи­тельной мере соответствует возрасту поселения. В молодых 2-3-летних колониях бывает 2-4 входа. В городках, существующих более 5 лет, наи­меньшее количество ходов было 8, а наибольшее - 32, включая старые, об­валившиеся и не посещаемые ходы.

Средние по величине поселения имеют длину ходов от 8 до 21 м, при их диметре 30-40 см. Размеры гнездовой камеры - 40-70 см в поперечнике и высотой до 50 см. Ее дно выстлано сухой травой, листьями, мхом, мелкими веточками. Толщина подстилки 10-30 см.

Расширение и чистка старых и рытье новых нор начинается в конце августа - сентябре. В это время около старых поселений, в 2-5 м от выходов, можно обнаружить старую подстилку, вытащенную зверями из гнезда, све­жевырытую землю, выброшенную из нор, и торные тропы, ведущие к го­родку.

Питание. Суточная и сезонная жизнь. Особенности поведения.

Питание барсука чрезвычайно разнообразно. Наиболее часто в желудках и экскре­ментах барсуков встречаются насекомые (табл. 42). Это чаще всего жуки-навозники, майские и июньские хрущи, жужелицы, листоеды, долгоносики, шмели и осы.

Весьма значительную долю среди беспозвоночных составляют дожде­вые черви, однако их остатки даже в желудках не идентифицируются. В свя­зи с этим интересно мнение М. Штуббе (Stubbe, 1970), который, говоря о зна­чительном количестве дождевых червей, потребляемых барсуком, высказы­вает сомнения о полезности деятельности барсука для леса.

Из других групп корма, имеющих даже большее, чем насекомые, зна­чение в жизни барсука, можно назвать мелких млекопитающих и земно­водных. Довольно часто барсуки ловят птиц, гнездящихся на земле, и по­едают их кладки. В конце лета - осенью большое значение для барсука приобретают ягоды, они становятся основными нажировочными кормами для барсука, так же как и для медведя. Так же как и медведь, барсук вы­ходит, хотя не столь часто и нерегулярно, на овсы и кормится поспеваю­щим зерном.

В процессе поисков пищи звери часто раскапывают кротовые ходы, оче­видно, это делается для сбора беспозвоночных, попавших в ходы, и с целью поимки самого крота, который в пище барсука имеет, очевидно, большее значение, чем об этом можно судить по данным, приводимым в таблице. Та­кого мнения придерживается и О.С. Русаков (1970), который сообщает, что из 284 ходов крота, учтенных им на барсучьих тропах в Ленинградской обл., 209 были разрыты барсуками.

Поисками пищи барсук занят преимущественно в утренние и вечерние часы суток. В Карелии, в условиях белых ночей, переход от вечернего пери­ода активности к утреннему сглажен. Наибольшее количество встреч зве­рей и свежих следов (учетные маршруты повторялись по дорогам через 1,5-2 ч) приходится: вечером - на 19-21 ч, утром - на 4-7 ч.

Осенью звери довольно часто встречаются и во второй половине дня, после 15-16 ч, когда они больше времени тратят на поиски пищи и дольше находятся вне нор. В целом осенняя активность приходится утром на 8-10 ч, а вечером - на 16-19 ч. Такое увеличение активности связано с большей по­требностью животных в пище для накопления резервов жировых запасов для зимовки.

Весной барсуки бывают активны и днем. По-видимому, в это время на кормежку выходят прежде всего молодые, годовалые звери, теряющие за зиму до 44% своего веса (Данилов, Туманов, 1976а).

Сезонная смена образа жизни барсука выражена очень отчетливо. Ак­тивный период жизни зверей продолжается до конца октября. Последние из­вестные случаи добычи зверей вне нор датируются 14, 25 октября и 7 нояб­ря. Чем дальше на север, тем отчетливее выражена сезонность жизни зве­рей и непрерывность зимнего сна. В Карелии выходы зверей зимой из нор в период оттепелей крайне редки и звери во время таких выходов не удаляют­ся от жилищ далее 50-70 м. В более южных частях ареала барсука на Севе­ро-Западе России, где проводились аналогичные наблюдения, такие выходы животных случаются ежегодно (Данилов, Туманов, 1976а).

Первые выходы зверей из нор после зимнего сна наблюдались в Каре­лии в середине апреля, а массовые - в первой декаде мая, соответственно, продолжительность зимнего сна составляет здесь 6 месяцев. В более южных и западных частях ареала, где продолжительность зим значительно короче, короче и зимний сон барсука. Даже в Псковской и Новгородской областях продолжительность сна на целый месяц меньше, чем в Карелии (Данилов, Туманов, 1976а). Еще южнее сон зверей в течение зимы прерывается (ино­гда неоднократно), некоторое время звери ведут активный образ жизни, и вновь уходят "досыпать" (Лихачев, 1956; Корчмарь, 1962; Гептнер и др., 1967; Горшков, 1970), а в Крыму барсуки не спят вовсе (Алгульян, 1940).

Размножение. Структура популяции.

Половой зрелости самцы барсука на северной периферии ареала вида достигают в двухлетнем возрасте. Мик­роскопический анализ гонад годовалых самцов, добытых в мае-июле, т.е. в период наивысшей половой активности взрослых животных, показал их полную инфантильность. У самцов в возрасте 2 лет и старше в те же сроки наблюдается выраженная половая активность, проявляющаяся в нахожде­нии в канальцах семенников и придатков зрелых половых продуктов (Дани­лов, Туманов, 1972).

По сведениям многих авторов в южных и западных частях ареала самцы барсука становятся половозрелыми почти на год раньше. По наблюдениям В.И. Осмоловской (1948) в Московском зоопарке годовалые самцы покры­вали самок. К сожалению, осталось неизвестным, были такие спаривания продуктивными или нет. Исследования, выполненные в Англии и Германии, позволяют считать, что способность самцов к размножению наступает на втором году жизни (Neal, 1948; Harrison, Neal, 1956; Stubbe, 1970). Вместе с тем в Молдавии, по мнению Н.Д. Корчмаря (1962), самцы участвуют в раз­множении только с трехлетнего возраста.

По данным цитированных выше исследователей, а также некоторых других (Fischer, 1931; Unger, 1955; Canivenc, 1966; Canivenc et al., 1968) в Цен­тральной Европе, Англии, Швеции самки барсука становятся половозрелы­ми и участвуют в размножении уже на втором году жизни.

Наши материалы по размножению барсука, которые подробно обсужда­лись ранее (Данилов, Туманов, 1972; 1974; 1976а), дают основание считать, что в средних широтах Европейской тайги большинство самок барсука, так же как и самцов, становятся половозрелыми в двухлетнем возрасте.

Сразу после завершения зимнего сна и выхода зверей из нор (апрель) в гонадах самцов имеются зрелые половые продукты - сперматозоиды, т.е. функциональное состояние животных может быть определено как предгонное.

В мае-июне наблюдается наиболее активное продуцирование зрелых половых продуктов, очевидно, в это время и проходит собственно гон. Ак­тивный сперматогенез у барсука продолжается до конца лета. В первой де­каде августа гонады зверей еще находились в активной фазе и содержали сперматозоиды. Однако уже в конце сентября органы размножения нахо­дятся в состоянии покоя.

Эструс, или течка самок, отмечается в мае-июне. Некоторые из самок, добытые во второй половине июня, уже находились в состоянии метэструса и одновременно продолжали лактацию. В яичниках у них находились жел­тые тела беременности на стадии интенсивной васкуляризации, т.е. спарива­ние этих животных произошло совсем недавно.

Одновременно некоторые кормящие самки, судя по состоянию их орга­нов размножения, находились в предтечковом состоянии, а у одной из самок начальная фаза течки зафиксирована в начале июля. Это позволяет гово­рить о растянутости сроков гона, а также предположить, что активная лак­тация задерживает развитие яйцеклеток и их овуляцию. Вместе с тем фран­цузские исследователи (Canivenc, 1966; Canivenc et al., 1968) показали, что 80% самок спариваются вскоре после родов (январь-февраль). Но, пример­но в тех же широтах - в Центральной Европе (Unger, 1955), а также в Анг­лии (Harrison, Neal, 1956) спаривание возможно и в июле.

Растянутость сроков размножения барсука в нашем регионе объясняет­ся, во-первых, спариванием в разные сроки зверей разного возраста - родив­ших, впервые вступающих в размножение, а также не размножавшихся в предшествующий год и, во-вторых, географической изменчивостью сроков размножения вида.

Барсучата появляются в Карелии в апреле-начале мая. Таким образом, беременность продолжается 10-11 мес.

Средняя плодовитость барсука в изучаемом регионе - 3,0 (2-5) щенка на самку (п = 28). К осени остается в среднем 2,3 щенка, т.е. отход молодняка за выводковый период составляет всего 23%. Барсучата остаются в родитель­ских поселениях до конца лета, затем некоторые из них остаются и зимуют вместе с родителями, другие отделяются и проводят первую зиму в неглубо­ких, просто устроенных норах.

Паразиты. Болезни. Враги и конкуренты.

На северном пределе распро­странения в Европейской части России барсук инвазирован 8 видами гель­минтов, среди которых преобладают нематоды (Шахматова, 1964). Почти все гельминты барсука известны и как паразиты других куньих. Даже счи­тавшийся до недавнего времени специфичным для барсука - Aelurostrongylus falciformis обнаружен В.И. Шахматовой и у куницы в Карелии.

В отношении патогенности гельминтозных инвазий для барсука опреде­ленного мнения нет. Интересно, что у барсуков не найдены паразиты лоб­ных пазух - скрябингилюсы, характерные для всех остальных куньих (Контримавичус, 1969), тогда как легочные гельминты, также свойственные ку­ньим, встречаются очень часто.

Болезни барсука изучены довольно слабо. М. Штуббе (Stubbe, 1970) счи­тает, что главный фактор, ограничивающий численность этих зверей в Ев­ропе, - инфекционные заболевания. Заслуживает особого внимания сообще­ние этого исследователя о легкой восприимчивости барсуков к бешенству и переносу ими этого заболевания. В бывшей ГДР за 10 лет - с 1955 по 1965 гг. санитарной службой страны бешенство установлено у 200 особей барсуков.

Врагов у барсука немного. К ним следует отнести всех крупных хищни­ков - медведя, волка, рысь и росомаху, но главным образом волка. Очевид­но, опасны особенно для молодых зверей и крупные бродячие собаки, и тем более стаи собак. Об этом можно судить уже потому, что крупные западно­сибирские и восточносибирские лайки давят барсуков в одиночку.

Пищевых конкурентов барсук почти не имеет. Только медведь употреб­ляет многие корма, общие с барсуком. Заслуживает внимания факт обита­ния в барсучьих городках лисицы и енотовидной собаки. Последняя нередко поселяется в заброшенных норах барсучьих поселений и вполне мирно сосу­ществует с их владельцами. Оставление барсуком нор после поселения в них лисицы - это мнение бытует среди охотников - нами не отмечено. Более то­го, Г.Н. Лихачев (1956) приводит ряд случаев, когда барсук выгонял лисицу из своего городка, уничтожая ее выводки.

Движение численности. Практическое значение.

Численность барсука не остается неизменной, однако, отсутствие надежных методов учета и не­изученность причин, определяющих изменение численности, не позволяют говорить о каких-либо закономерностях этих изменений. Следует лишь за­метить, что наиболее разрушительное воздействие на популяцию барсука оказывает деятельность человека и, прежде всего, охота с разрушением нор. Следствием этого явилось, например, значительное сокращение численнос­ти вида в Ленинградской области в 1950-1960 гг. Это, очевидно, усугубилось и сильными засухами этих лет. В результате дождевые черви и почвенные насекомые ушли в нижние почвенные горизонты (Русаков, 1965), т.е. стали недоступны для барсука. Это значительно ухудшило кормовую базу живот­ных и сказалось на общем состоянии популяции.

В Карелии существенных изменений численности барсука за годы на­блюдений не зарегистрировано. Основные естественные факторы, опреде­ляющие распространение, распределение и численность барсука - это про­должительность зимы и достаточное количество корма; на севере, прежде всего дождевых червей и лягушек.

Охота на барсука в Карелии никогда не носила характера промысла. В разные годы здесь заготавливали от 8 до 60 шкур. Однако многие охотни­ки добывают барсука не столько из-за шкуры, сколько из-за жира, который используется в народной медицине. Цена на барсучий жир в последние годы возросла многократно, в результате охота на этого зверя стала приносить охотнику доход, значительно превышающий таковой от добычи пушных зверей.

Вполне съедобно и мясо барсука, однако, используя его в пищу, необхо­димо помнить, что добытое животное может быть носителем трихинелл, а, соответственно, источником заражения этими паразитами.

В последние годы в Карелии и в соседних регионах значительно возрос­ло число норных собак, некоторые из них представляют охотничьи линии и используются при охоте на лисицу, енотовидную собаку, но очень редко на барсука. Можно лишь надеяться на изменение ситуации, - росте популярно­сти этой охоты и увеличении добычи барсуков. Современное состояние его популяции вполне позволяет это сделать. В качестве примера интенсивного и многолетнего использования популяции вида можно привести Финляндию, где ежегодная добыча этих зверей в течение 15 лет составляет в среднем около 10 тысяч (Kauhala, 1996b).

В российской литературе барсук характеризуется как животное полез­ное, истребляющее вредных в лесном и сельском хозяйстве насекомых. Од­нако некоторые западные исследователи полагают, что это понятие приме­нительно к барсуку неприемлемо. Так М. Штуббе (Stubbe, 1970), опираясь на материалы Г. Нотини (Notini, 1948) считает, что барсук является не только переносчиком бешенства, но и вредным для сельского и лесного хозяйства животным, поскольку он истребляет дождевых червей, улучшающих аэра­цию почвы.

В наших северных условиях подобное поведение барсука вряд ли нано­сит сколько-нибудь заметный урон этим видам деятельности человека. Что же касается бешенства, то случаев этой болезни в Карелии неизвестно. Сам же зверь и следы его жизнедеятельности чрезвычайно интересны с точки зрения экологического образования и туризма, тем более что он прекрасно уживается в непосредственной близости с человеком и даже в пределах на­селенных пунктов.