Кабан

Распространение. Численность. Биотопическое распределение.

Первое сообщение о появлении кабанов в Карелии поступило из бывшего Сортавальского района (ныне Лахденпохский). Там в 1969 г. близ станции Хиитола была зарегистрирована довольно большая группа - 15-17 зверей (Дани­лов, 19746; 1979). Совершенно очевидно, что пришли они из Ленинградской области, где за два года до этого на Карельском перешейке кабаны встреча­лись в районе пос. Сосново, за р. Вуоксой, а еще через год в Приозерском р-не, на восточном берегу оз. Балахоновского (Русаков, 1979) и возле пос. Мельниково (Тимофеева, 1970).

Очень скоро - в 1972 г. кабаны проникли и в Финляндию (Erkinaro et al., 1982). Это так называемое "западное направление экспансии", когда живот­ные расселялись вдоль Карельского перешейка, игравшего роль своеобраз­ного коридора. Дальнейшее расселение продолжалось уже в разных направлениях, в том числе и на север в Карелию - в Сортавальский, Суоярвский, Питкярантский р-ны. Здесь животные нашли вполне благоприятные усло­вия, поскольку именно эти территории были освоены человеком в далеком прошлом, и в наши дни здесь довольно значительные площади полей заня­ты овощными и зерновыми культурами.

Вслед за первым сообщением о кабанах на юго-западе Карелии в нояб­ре 1970 г. в районе пос. Пай был отстрелян молодой 3х-летний кабан. Поч­ти в то же время поступило сообщение о встречах следов и самого зверя в районе д. Матвеева Сельга, расположенной близ административной границы с Ленинградской обл. (Данилов, 19746). Затем последовала целая серия со­общений о кабанах здесь же в Прионежском, а также в Олонецком районах. Со всей очевидностью можно констатировать, что и сюда эти звери проник­ли именно из Ленинградской обл., поскольку на севере области, в Лодейнопольском р-не кабанов регистрировали уже накануне - в 1968 и 1969 гг. (Ру­саков, 1979). Это направление экспансии кабана в Карелии мы условно на­зываем "восточным направлением экспансии". И здесь расселение живот­ных шло по своеобразному географическому и экологическому коридору, т.е. довольно узкой территории между Ладожским и Онежским озерами, из­давна освоенной в сельскохозяйственном отношении.

И, наконец, весной 1971 г. недалеко от г. Пудожа, на берегу р. Водлы, были найдены трупы двух кабанов (рис. 72). Эти звери, попали сюда уже из Вологодской обл., которая также подверглась экспансии этих животных и к середине 1970-х годов была полностью заселена ими. Пройдя эту область, кабаны продвигались и дальше на север в Архангельскую обл., где уже в на­чале 1970-х годов достигли верховьев Северной Двины (Варнаков, 1978). Та­ким образом, расширение ареала вида на север шло очень широким фрон­том, захватившем также и Коми республику, и Волго-Вятский край (Фаде­ев, 1979).

Мы не ставили целью обсуждать хронологию и детали расселения ка­бана на Европейском севере России, это было сделано во всех подробнос­тях ранее (Иванов, Русаков, 1970; Тимофеева, 1970; Русаков 1972, 1979; Фадеев, 1970; 1974; 1979; Русаков, Тимофеева, 1984). Считаем целесооб­разным, однако, привести два случая очень раннего (1950-е годы) появле­ния кабанов далеко за пределами даже заходов, зарегистрированных в то время.

О первом их них сообщает ВТ. Холостов (1956): 21 января 1953 г. в райо­не д. Одина (примерно на половине дистанции между Архангельском и Ве­ликим Устюгом) был отстрелян кабан, чучело которого было выставлено в Архангельском краеведческом музее. Названное место отстоит от мест ре­гистрации самых дальних заходов кабанов в те годы на 700 км.

Второе раннее появление кабана далеко за пределами постоянного оби­тания было зарегистрировано в Финляндии. Это произошло в январе 1956 г., когда на побережье Финского залива возле г. Эспоо был найден мертвый ка­бан. Однако достиг он берега живым, о чем свидетельствуют следы на сне­гу, а погиб зверь от истощения (Erkinaro et al., 1982). Есть все основания по­лагать, что пришел этот кабан из Эстонии.

Продвижение кабана на север Карелии наиболее интенсивно происходи­ло в 1970-е годы. Уже в начале этого десятилетия кабанов встречали в окрестностях г. Петрозаводска, в Кондопожском и Медвежьегорском р-нах, в Пудожском р-не на северном побережье Онежского озера. Тогда же, были зарегист­рированы дальние заходы каба­нов: в 1974 г. недалеко от г. Беломорска видели трех зверей, а в мае 1975 г. в 30 км к югу от стан­ции Лоухи (66° с.ш.) теплово­зом был сбит секач из группы 5-6 зверей. По свидетельству ме­стных жителей кабаны зимовали здесь уже вторую зиму.

Сверхдальние заходы зверей, единичные случаи зимовки и да­же случай размножения кабана, отмечались в северных районах Карелии и в последующие годы

(Данилов и др., 2003, рис. 72). Однако стремительное расселение вида не привело к его закреплению на севере республики и не рассматривается на­ми как расширение ареала вида, прежде всего потому, что здесь нет ни регу­лярных зимовок, ни даже эпизодического размножения животных.

Исходя из сказанного, современную северную границу ареала кабана в Восточной Фенноскандии можно провести по условной линии, соединяю­щей: гг. Оулу-Каяни-Куусамо (Финляндия) - пос. Поросозеро-г. Медвежьегорск - д. Данилово (Карелия) - север Каргопольского р-на (Архангельская обл.).

В Финляндии (Erkinaro et al., 1982; Wikman, 1996) северный предел рас­пространения вида лежит значительно выше, чем в Карелии, что объясняет­ся тем, что северные районы Финляндии освоены в сельскохозяйственном отношении значительно лучше, чем север Карелии, где подобные угодья представлены лишь небольшими огородами в самих населенных пунктах и сенокосами в ближайших их окрестностях.

Появление и стремительное распространение кабана в Карелии и в дру­гих северных регионах России явление до сих пор малопонятное. И в очень далеком прошлом - 3-2 тыс. лет до нашей эры и в исторически обозримый период - 2-3 столетия назад - кабана ни в Карелии, ни в прилежащих обла­стях не было.

Самые северные находки костей кабана среди кухонных остатков на стоянках древнего человека - это южный берег Ладожского озера (Иност­ранцев, 1882), южное побережье Финского залива (Поляков, 1882) и у бере­гов оз. Воже (Верещагин, 1979) и оз. Чарозера.

Среди костных остатков, собранных археологами в Карелии на стоянках древнего человека (с мезолита до эпохи железа) костей кабана не обнаруже­но (Верещагин, 1979). Это кажется немного странным, поскольку 6 тыс. лет назад территория современной Карелии почти целиком была покрыта юж­но-таежными лесами (Елина, 1999), т.е. условия обитания для кабана были вполне благоприятны. Тем не менее, этих зверей в Карелии ни в до, ни в ис­торическое время не было.

Считалось, что его и не могло быть севернее изолинии средней макси­мальной глубины снегового покрова в 40 см и продолжительности его зале­гания свыше 160 дн. (Формозов, 1946). Самым ближним к Карелии регио­ном, где кабаны жили постоянно, в исторически обозримый период была Прибалтика.

В соседней с Карелией Ленинградской обл. первые кабаны были замече­ны в 1947-1948 годах (Иванов, 1962). Всего 20 лет потребовалось виду, что­бы оккупировать всю территорию области (Тимофеева, 1970; Русаков, 1972; 1979; Русаков, Тимофеева, 1984), появиться в Карелии и еще 6 лет, чтобы достичь Северного полярного круга (Данилов, 1979; Данилов и др., 2001; 2003). При этом скорость расселения по территории Карелии составила 70 км в год. В Финляндии расселение шло с несколько меньшей скоростью -50 км в год (Erkinaro et al, 1982). Это, опять-таки, связано с более развитым сельским хозяйством в этой стране на тех же широтах и, соответственно, бо­лее благоприятными условиями жизни для кабана, а в южных и западных провинциях Финляндии еще и климат значительно мягче, чем в Карелии.

Из видимых причин, объясняющих экспансию кабана на север, можно назвать, прежде всего, формирование высокой плотности населения вида на соседних территориях, откуда и происходило расселение животных. В дан­ном случае это Прибалтика, Белоруссия, Тверская и Ярославская области. Сказалась, очевидно, и серия теплых и малоснежных зим в конце 1960-х-начале 1970-х годов. Несомненно, сыграла свою роль и высокая подвижность этих животных, а, следовательно, и появление их в значительном удалении от мест постоянного обитания. Такое поведение объясняется не только осо­бенностями экологии вида, но и скудостью естественных кормов кабана на Европейском севере и трудностью их добывания, вследствие раннего и глу­бокого промерзания почвы (Данилов, 2003).

Однако эти объяснения даже их автору не кажутся достаточно убеди­тельными при объяснении столь феноменального явления, как расселение кабана в 1950-1970 гг. на севере Европы. Они могли бы быть приняты как объяснение локальных и даже региональных изменений распространения и численности вида, но не явления такого сверхкрупного масштаба.

Очевидно ближе к истине предположение, высказанное О.С. Русаковым и Е.К. Тимофеевой (1984) и объясняющее наблюдаемое явление известной гипотезой о "волнах жизни", т.е. многолетних (вековых) и, вероятно, перио­дических колебаний ареала и численности вида. Подобное наблюдалось в 1950-1960 гг. с лосем на всем пространстве его ареала, что будет обсуждать­ся позднее.

Биотопическое распределение. Участок обитания.

На северном пределе ареала в распределении кабана по угодьям хорошо выражена приурочен­ность животных, особенно зимой, к стациям окультуренного ландшафта.

Наибольшее число встреч животных и следов их пребывания в этот период приходится на поля, сенокосы, окраины этих угодий, дренированные участ­ки болот, незамерзающие болота и заболоченные берега водоемов. Из лес­ных угодий следы зверей и места их отдыха чаще регистрируются в ельни­ках. Подобное распределение вполне объяснимо, поскольку естественных кормов кабана на севере крайне мало, и звери вынуждены искать их на зем­лях сельскохозяйственного назначения, где остается какое-то количество зерна или овощей после их уборки. В таких угодьях значительно выше так­же численность дождевых червей. В ельниках, особенно насаждениях с гус­тым подростом и участками сомкнутых молодняков животные днюют, уст­раивая зимой из лапника лежки гнездового типа, что делают и одиночные звери, и семьи кабанов. Защитные качества подобных лесов разнообразны -животные оказываются защищенными от ветра, температура воздуха здесь выше и меньше вероятность нападения хищников.

Кабаны звери подвижные, поэтому их проходные следы встречаются во всех биотопах, но жировочными стациями являются преимущественно сель­скохозяйственные угодья. Это и картофельные поля, которые звери посе­щают и сразу после посадки картофеля, и в первые дни после появления всходов, когда формируется корневая система растений и в ней происходит концентрация дождевых червей, и накануне цветения, и, наконец, после уборки клубней. Нередко и зимой кабаны "перекапывают" эти поля. Поля с другими овощными культурами в Карелии невелики по площади и не столь часто посещаются кабанами.

Зерновые в Карелии практически не культивируются, однако однолет­ние - овес, овсяно-гороховые и овсяно-виковые смеси занимают довольно значительные площади, а вследствие особенностей технологии уборки на них остается довольно много зерна и гороха. Горох исключительно привле­кателен для кабанов, и звери посещают такие поля с конца лета (времени уборки) до начала-середины зимы.

В Карелии значительные площади таких полей размещаются на мелио­рированных землях (бывших болотах). Их окружение - это заболоченные леса, с густыми зарослями кустарников и лиственных молодняков по всему периметру дренированных территорий. В таких местах кабаны часто оста­ются и на дневку.

Весьма привлекательны для кабанов зимой окрестности населенных пунктов, что опять-таки связано с дефицитом корма в естественных место­обитаниях. Здесь животные кормятся у силосных ям и буртов с картофелем и другими овощами, отходами, выносимыми с животноводческих ферм и просто на свалках и помойках. Зимовки кабанов на поселковых и городских свалках известны возле Ребол, Беломорска, Муезерки, Сегежи, Кондопоги и Петрозаводска. Такие зимовки отмечались и в Ленинградской обл. вблизи Старого Петергофа, многих деревень и даже у Кронштадта (Русаков, Тимо­феева, 1984). Таким образом, на северном пределе ареала кабан проявляет отчетливо выраженную приуроченность к стациям антропогенного ланд­шафта и даже синантропность.

Протяженность суточных перемещений кабанов зимой варьирует до­вольно значительно и определяется наличием достаточного количества кор­ма и его доступностью. Часто такие перемещения ограничиваются переходами от места дневки (гайна) до ближайших картофельных или овсяно-гороховых полей и составляют 1,5-2 км. Иногда же звери, совершая переходы от одних полей к другим, проходили по 7-11 км. В период глубокоснежья каба­ны передвигаются преимущественно по натоптанным ими же тропам, свя­зывающим места кормежки и отдыха. В районе гайна такие тропы образу­ют довольно густую и запутанную сеть. Соответственно, и размеры участка обитания семьи зависят от количества и местонахождения корма. Нам дове­лось в течение двух зим наблюдать за группой кабанов, живших возле круп­ной коровьей фермы, в окрестностях которой располагались мелкоконтур­ные, но многочисленные частные картофельные поля. Площадь, осваивае­мая животными за всю зиму, не превышала четыре км².

По данным троплений кабанов в Ленинградской обл. в период зимних учетов (январь-март) длина суточного хода составляет 0,2-8,5 км, в среднем 3,4 км (п = 28; Русаков, 1979). Там же, при обеспеченности пищей животные держались на площади от 1 до 7,6 км².

Места отдыха кабаны устраивают в хорошо защищенных от непогоды, особенно от ветра, от хищников и человека, густых местах, к которым по­дойти бесшумно просто невозможно. Однако случается, что звери устраива­ются на отдых прямо на обочине лесных дорог в разрытых ими муравейни­ках. Мы встретили 7 таких лежек, принадлежащих одиночным зверям, в двух случаях звери оставили их при приближении автомобиля всего на 10 м.

Летом звери часто отдыхают в зарослях тростника, злаков, кипрея, ма­лины. По данным О.С. Русакова и Е.К. Тимофеевой (1984) на Северо-запа­де такие лежки, на открытых местах, составляли 53% (п = 248) и лишь 28% лежек было найдено в лесу (15% в ельниках и 13% в других типах насажде­ний). Всего 19 лежек было зарегистрировано на моховых болотах и лишь 13 - на зарастающих вырубках.

По наблюдениям тех же исследователей летние лежки обычно не имеют подстилки и представляют собой углубление в земле, часто по краям лежки сооружается валик из дерна. Лежки с подстилкой из травы, веток, листьев принадлежат свиньям с маленькими поросятами. Иногда звери отдыхают прямо в собственных пороях.

Зимой большинство мест отдыха располагалось в ельниках или смешан­ном лесу с примесью и подростом ели. Часто они устраиваются непосредст­венно у стволов крупных елей под низкорастущими ветвями (табл. 46). Ино­гда лежка устраивается под прикрытием выворотня, в таком случае углуб­ление от корней устилается ветвями елей.

С наступлением морозов и выпадением снега семья по настоящему "строит" гнездо. Для этого звери разрыхляют лесную подстилку и верхний слой почвы, при этом образуется небольшое углубление, затем лежка вы­стилается еловым лапником, скусанным с соседних деревьев, молодые елоч­ки иногда вырываются с корнями и укладываются по краям гнезда. Такие гнезда звери используют в течение длительного времени - до месяца и бо­лее, достраивая и увеличивая его за счет высоты подстилки и стен.

Одиночные и пары зверей довольно часто устраиваются в муравейниках, срывая их верхние части и углубляя ложе, в результате образуется гнездо с ва­ликами по бокам, хорошо удерживающее тепло, особенно, если такой мура­вейник располагается под густой старой елью, что случается довольно часто.

Одиночные звери, особенно крупные секачи, строят гнезда отдельно. Они очень напоминают верховые медвежьи берлоги и представляют собой ложе из толстого слоя лапника (до 70-90 см), диаметром до 1,5-2 метров.

Случается, что одиночные молодые самцы, т.н. "одинцы" днюют в коп­нах и стогах сена и соломы. Первые кабаны, обнаруженные в Карелии, ве­ли себя именно так (Данилов, 19746).

В Ленинградской обл. из 115 лежек кабанов, построенных самими жи­вотными, было 95 (46 из них располагались на земле с подстилкой, 42 - на муравейниках, 7 - на земле с подстилкой, стенами и крышей), остальные на­ходились на земле без подстилки - 12 и в стогах сена или соломы - 8 лежек (Русаков, Тимофеева, 1984).

Питание.

Кабан зверь всеядный. В его рационе наряду с растительными кормами, представлены и наземногнездящиеся птицы (их яйца и птенцы), и мелкие млекопитающие, и даже остатки крупных млекопитающих (па­даль). Значительное место в его питании занимают беспозвоночные живот­ные - дождевые черви и насекомые.

Мы попытались сравнить характер питания кабанов на Северо-западе России (Русаков, 1979; Русаков, Тимофеева, 1984), в Финляндии (Erkinaro et al., 1982) и в Карелии (наши данные). В самых суровых условиях, из срав­ниваемых регионов, живут кабаны в Карелии. В южных областях Северо-запада России и в Финляндии животные находят и естественные корма - орехи лещины, желуди, здесь же площади, занятые разнообразными сель­скохозяйственными культурами, в том числе и зерновыми, многократно превышают таковые в Карелии.

На Северо-западе отмечено поедание кабанами 52 видов травянисто-кустарничковых растений, 11 - древесно-кустарниковых пород, несколько ви­дов мхов, грибов, древесных лишайников и 4 группы животных кормов: дождевые черви, насекомые, птицы и мелкие млекопитающие, падаль. Из всего этого разнообразия наиболее важную роль играют травянистые рас­тения - 62,2% встреч (п = 4018), главным образом болотные и полуводные, а также сельскохозяйственные культуры. Животные корма составляют 29,8% встреч, а плоды, побеги и кора деревьев и кустарников - 6,9% (Русаков, Ти­мофеева, 1984).

Такими данными по Карелии мы не располагаем, поскольку в процессе наблюдений регистрировали лишь кормежки кабанов у различных источни­ков пищи. Подобные же материалы приводят и финские исследователи, что позволяет сравнить состав питания в экстремальных и менее суровых усло­виях жизни зверей (табл. 47).

В течение года состав кормов изменяется весьма существенно. Это про­исходит вследствие начала роста разных видов растений, оживления и раз­множения насекомых и дождевых червей, роста и созревания сельскохозяй­ственных культур.

Весьма полный обзор сезонных изменений питания кабана сделан для северо-западных областей, т.е. близких к Карелии территорий, О.С. Русако­вым и Е.К. Тимофеевой (1984). Мы считаем возможным привести здесь краткое описание этих явлений для общей характеристики питания кабана в течение года. Это вполне обоснованно, поскольку состав фитоценозов и за­пас растительной массы предпочитаемых кабанами растений в Карелии во многом сходны с таковыми в Ленинградской области.

Весной, с появлением проталин на склонах южной экспозиции, на обо­чинах дорог, открытых вырубках и берегах водоемов кабаны поедают зна­чительное количество корневищ папоротников, хвощей, гравилата, сабель­ника, одуванчика, клевера и других трав.

В мае-начале июня в рационе кабанов большую долю - до 34% состав­ляют почвенные беспозвоночные - дождевые черви и личинки жуков. Это очень важный, калорийный корм, который позволяет животным быстро восстановиться после голодной зимы и обеспечивает существование и рост поросят. В конце весны - начале лета кабаны начинают посещать карто­фельные поля. Их привлекают не только клубни, но главным образом дож­девые черви, которые собираются в развивающейся корневой системе кар­тофеля при его всходах.

В конце лета, по мере созревания картофеля, овса и гороха кабаны на­чинают активно посещать такие поля. Но и летом дикие травянистые расте­ния сохраняют большое значение в жизни зверей. В это время они в значи­тельном количестве поедают корневища дудника, одуванчика, клевера, стебли и листья осок, тростника, камыша, сныти и других трав.

Осенью, после копки картофеля и уборки зерновых, звери продолжают посещать эти угодья, но все большую роль в их жизни начинают играть вод­но-болотные растения - побеги и корни тростника, белокрыльника, хвощей, камыша, рогоза, калужницы, вахты, осок. Именно эти растения обеспечива­ют кабанов кормом и в начале зимы до глубокого промерзания почвы.

С наступлением морозов, увеличения снегового покрова и глубины про­мерзания почвы кабаны испытывают большие трудности с добыванием кор­ма, и их основными кормовыми стациями становятся незамерзающие забо­лоченные берега озер, рек и ручьев, мелиоративных канав, где они продол­жают кормиться хвощами, осоками, вахтой, сабельником, тростником. Но и этих кормов катастрофически не хватает и звери начинают питаться ава­рийными кормами - корой, оставленных на вырубках осин, побегами ели, ветками ивы, березы, трутовиками, древесными лишайниками.

В таких условиях звери в большой мере существуют за счет запасов под­кожного и мышечного жира, и теряют за зиму от 30% до 50% веса тела. Многие животные, особенно молодняк данного года рождения не выдержи­вают таких суровых условий и погибают от бескормицы. В отдельные годы, когда выпадение снега и становления снегового покрова задерживалось, но стояли сильные морозы, почва уже в конце ноября промерзала на глубину 15-20 см, что делало невозможным добывание корма молодыми животны­ми. Если в последующем - в середине-конце зимы выпадали еще и глубокие снега, кабаны гибли целыми семьями. Такими были в Карелии зимы 1980-1981, 1981-1982 и 1993-1995 годов, когда численность кабана в респуб­лике сокращалась в два-три раза.

В процессе добывания корма кабаны бывают активны в сумеречное, ночное и предрассветное время. Там, где животных не беспокоят, они выхо­дят на поля засветло; в конце лета - начале осени это случается в 20-21 ч и позже. Активны они бывают всю ночь и заканчивают жировку на рассвете в 7-9 часов.

Зимой кабаны кормятся и в дневное время, а часть ночи проводят на леж­ках. В местах, где зверей часто беспокоят, они демонстрируют выраженную ночную активность, а днем отдыхают.

Размножение. Структура популяции.

Половой зрелости кабаны и сам­цы, и самки на Северо-западе России достигают в конце второго года жиз­ни, т.е. в 19-20 мес. (Русаков, Тимофеева, 1984). Самки в этом возрасте впер­вые участвуют в размножении, но молодые самцы отгоняются взрослыми секачами и, как правило, начинают размножаться лишь в 4 года. Самцы в возрасте 2-3-х лет живут в период гона отдельно от семьи и совершают ино­гда очень большие переходы.

Гон кабанов на северном переделе ареала проходит в ноябре-декабре, хотя по свидетельству О.С. Русакова (1980) признаки активности, проявляе­мой самцами, становятся заметны уже в октябре. Самые поздние проявле­ния гона наблюдались до середины января. В целом же по Карелии и Ленин­градской обл. из 56 наблюдений гона 10,7% данных приходится на октябрь, 39,2 - на ноябрь, 44,6 - на декабрь и 5,4% - на январь (Русаков, Тимофеева, 1984).

Беременность у свиней длится в среднем 4,5 месяца (112-140 дней). Сро­ки появления молодых растянуты также как и время гона. В этих регионах поросята появляются: в марте - 3,5% случаев, в апреле - 27%, в мае - 48,4, июне - 21,1 % (п = 85), т.е. массовый опорос происходит с конца апреля до на­чала июня. Рано и поздно рожденные поросята в большинстве погибают от холодов и бескормицы.

Средняя плодовитость кабана, рассчитанная по числу поросят в вывод­ке, в Карелии и Ленинградской области различается незначительно, со­ставляя, соответственно, 6,0 и 6,2 (2-12) поросенка на размножавшуюся самку. Однако смертность молодых в первые месяцы жизни весьма значи­тельна, и по расчетам О.С. Русакова в годы депрессии численность к зиме может достигать 70%. В годы роста численности популяции смертность по­росят была почти вдвое меньше, и к концу зимы погибало около 34% сего­летков.

Поросята весь первый год держатся с матерью. В этой же семейной группе можно встретить и 2-3-летних самок, а в период гона к ним присое­диняется и секач. Размер группы или стада кабанов на севере невелик и в Карелии по нашим данным составляет 4,3 экз. (п = 39). По данным О.С. Ру­сакова средняя величина группы еще меньше - 3,8 экз. По мере продвиже­ния к югу стадность растет и составляет 5,5 в Ленинградской обл., 6,5 и 6,7 в Новгородской и Псковской областях, соответственно. Одиночные звери в зависимости от сезона составляют 17-25% встреч (Русаков, Тимофеева, 1984).

По мнению О.С. Русакова и Е.К. Тимофеевой среди кабанов, обитающих на северном пределе ареала, преобладают самцы. При этом исследователи приводят интересную динамику полового состава, связанную с возрастом. Среди эмбрионов (п = 48) самцов было вдвое меньше (16 экз.), чем самок (32 экз.), среди поросят (л = 62) самцы уже несколько преобладали, состав­ляя 54,8%, у подсвинков это преобладание выражено еще сильнее - из 70 до­бытых животных самцов было 62,8%, подобное же соотношение зарегист­рировано в промысловой пробе взрослых, когда на долю самцов пришлось 60,7% (п = 272). Авторы считают, что нечто подобное существует и в приро­де и аргументируют это тем, что при добыче поросят и подсвинков отличить самцов от самок довольно трудно, таким образом, избирательность отстре­ла исключается (Русаков, Тимофеева, 1984).

По данным этих же исследователей возрастная структура населения ка­бана северо-западных областей России не остается постоянной и варьирует в зависимости от состояния популяции. В годы подъема численности в 32 стадах (254 кабана) поросята составляли 51,2%, подсвинки - 15,4%, взрос­лые звери - 33,3%. В годы спада численности в 18 стадах (107 кабанов) доля поросят была - 45,8%, подсвинков - 9,3%, взрослых животных - 44,9%. В среднем же за 20 лет наблюдений поросята составляли 45-55%, подсвинки -10-15%, средневозрастные звери (3-5 лет) - 25-30% и старые (6 лет и стар­ше) - 5-10%. Такая структура характерна для осеннего периода, т. е. до охотничьего сезона и до естественного отхода молодняка зимой (Русаков, Тимофеева, 1984).

Движение численности.

В первые годы после появления численность кабанов в Карелии увеличивалась довольно быстро: 1975 г. - 65-70, а в 1980 г. уже 400-450 зверей. Тогда же сформировались стабильные очаги постоянного размножения и обитания вида в южных районах республики с наиболее развитым сельским хозяйством. Однако в зимы 1980-1981 и 1981-1982 гг. вследствие раннего промерзания почвы и высокого уровня снегового покрова, сложились крайне тяжелые условия зимовки для каба­нов. В результате наблюдалась массовая гибель животных, сокращение численности и области распространения вида. Затем население кабана вновь возросло и в 1990 г. достигло максимума - тысячи зверей (Марков­ский, 1995). Однако возникший в те же годы на всем Европейском севере России тяжелый кризис сельского хозяйства привел к тому, что значитель­но сократились площади и набор выращиваемых сельскохозяйственных культур, в частности прекратились посевы однолетних - овса и гороха. Де­фицит кормов немедленно сказался на поголовье кабана и усугубился по­вторившимися в 1993-1995 гг. тяжелыми для животных зимами. После этого численность вновь несколько возросла, и в настоящее время в Каре­лии насчитывается около 650 кабанов (Данилов и др., 2003).

Анализ данных зимнего маршрутного учета показал, что и уровень численности и ее изменения даже в районах Приладожья (Лахденпохском и Олонецком) далеко не одинаковы (рис. 73). Объясняются эти различия очевидно особенностями ландшафтно-экологических условий и, прежде всего их геоморфологическими, а вслед за тем и геоботаническими со­ставляющими. В Лахденпохском р-не преобладают ельники на суглинках и супесях высоких классов бонитета с богатым травянисто-кустарничковым покровом, подлеском, а часто и с густым подростом. В таких лесах довольно многочисленны почвенные беспозвоночные и дождевые черви. Такие угодья обеспечивают кабана и кормами, и убежищами. Территория Олонецкого района покрыта преимущественно сосновыми лесами, произ­растающими на песчаных почвах, которые значительно беднее беспозво­ночными, не столь разнообразна и обильна в них и травянистая раститель­ность. Различаются эти территории и по температуре воздуха и высоте снегового покрова.

Даже этот простой экскурс в историю кабана в Карелии убеждает в том, что основными лимитирующими факторами дальнейшего распространения вида и самого его существования здесь являются: дефицит корма, темпера­тура и нивальный фактор.

Появление кабанов в Карелии, их расселение, успешные зимовки и раз­множение в течение 30 лет ставят вопрос - смогут ли они и в дальнейшем су­ществовать здесь? Однозначного ответа пока дать нельзя. Вряд ли следует ожидать сплошного заселения и длительного благополучного существова­ния этих зверей даже в южных районах республики. Главное тому препятст­вие - вышеназванные лимитирующие факторы, к которым следует доба­вить также и влияние крупных хищников и, прежде всего, довольно много­численных волков.

Кабаны могли бы существовать более или менее нормально и даже стать объектами любительской охоты в организованных охотничьих хозяй­ствах, где в тяжелое для животных время следует организовать подкормку и охрану зверей.

Целесообразность повсеместной помощи кабанам в районах их обита­ния весьма сомнительна. Дело в том, что кабан в карельских условиях, не на­ходя достаточного количества естественного корма, наносит довольно ощу­тимый ущерб сельскому хозяйству, раскапывая картофельные поля и участ­ки с другими корнеплодами. Особенно страдают от кабанов небольшие кар­тофельные поля сельских жителей, расположенные обычно в непосредст­венной близости от леса.

Подобная деятельность кабанов вызывает необходимость отстрела жи­вотных, наносящих ущерб сельскохозяйственным культурам, поскольку другие меры - различные отпугивающие средства - малоэффективны. В по­следние годы кабанов в Карелии отстреливают только на потравах; так что их ежегодная добыча не превышает 20-25 зверей.

Очевидно, в высокоорганизованных охотничьих хозяйствах на юге Ка­релии кабаны могли бы стать объектом регулярной охоты при условии со­здания кормовых полей для летне-осенних жировок животных и постоянной подкормки зверей зимой и в начале весны.